Skip to main content

"Наука и Религия" №2 Февраль 1978 год (стр 15-21)

ТРИ СЕСТРЫ И ШЕСТЬ БРАТЬЕВ

Е. Лосото

 ТРИ СЕСТРЫ И ШЕСТЬ БРАТЬЕВ

В этом очерке речь пойдет о людях, для которых благо других дороже собственного благополучия. Познакомиться с такими людьми очень важно — ведь наше нравственное развитие в значительной степени зависит от знания того, кто и как ведет себя в сложных жизненных ситуациях.

Люди, о которых здесь рассказано, ведут себя достойно. Они добры, человечны. Автору уже приходилось говорить о них в различных публикациях на страницах «Комсомольской правды". В этом очерке о них рассказано подробнее. Здесь соединены истории незнакомых между собой людей: потому, во-первых, что герои родные по духу и образу мыслей, а во- вторых, потому, что собранные воедино их истории дают возможность увидеть нечто важное для понимания истоков нравственности .

 

Перейти на страницу загрузки

Перейти на страницу скачивания "НАУКА И РЕЛИГИЯ" №2 Февраль 1978 год 

 

СЧИТАЕТСЯ, что по дороге, на которой стоит село Чушевицы, шел Ломоносов в Москву учиться. Несколько лет назад здесь пустили автобус, а до того если кому надо было добраться, то добирались, как и Ломоносов, пешком.

Почти все строения тут деревянные, как и всюду на Севере. Строить из дерева здесь умеют хорошо. Дома просторные и высокие: ступенек на десять надо подняться, чтобы попасть в комнаты. Даже человеку, ничего не смыслящему в деревянном зодчестве, приятно молча постоять, оглядывая ряды этих высоких и просторных домов, сложенных из ровных крепких бревен. Смотреть не надоедает. Из камня — лишь давно не действующая церковь. Из бетона — строящийся клуб.

Короче, русский Север. Кто на Севере бывал, легко представит себе Чушевицы, типичное для этих мест село на границе Вологодской и Архангельской областей.

А история тут случилась такая. Жила-была большая семья Дурневых — мать, отец и девять детей. Мать, Ольга Федоровна, работала конюхом в сельпо, а затем прачкой: стирала халаты для продавцов и работников столовой. Отец, Александр Александрович, бухгалтер передвижной мелиоративной колонны (ПМК) был инвалидом, поэтому семья держалась на Ольге Федоровне, которую в селе называли великой труженицей.

Дети Дурневых были как на подбор: крупные, плотные и хорошо учились в школе. С младенчества они были приучены к труду. Соседи с любопытством наблюдали, как вслед за старшими братьями, шедшими с ведрами по воду, ковылял с «тарочкой», то есть с бидоном, младший, девятый, Володенька. Было у Дурневых три дочери и шесть сыновей. Самая старшая, Лена, выпускница сельской школы, поступила в Московский университет на исторический факультет, а после окончания — в аспирантуру. Следующий, Витя, учился в Ленинградском политехническом институте, был круглым отличником. Там же учился Федя. Таня занималась в Архангельском техникуме связи. «Троек у них в жизни не бывало», — сказали мне учителя. Остальные, кроме младшего Володеньки, учились в школе: Толя, Юра, Света, Коля. Все дисциплинированны, добросовестны, вежливы.

Случилось: Ольга Федоровна тяжело заболела, ее увезли в больницу, а вскоре в Чушевицы пришло ужасное известие: она скончалась. За гробом шли отец и девять детей, за ними шло все село. А через месяц умер и отец. Не буду описывать реакцию детей — она понятна...

Собрались ребята на совет: как жить дальше. Решили семью свою сохранить и жить так, как жили при родителях. Младших по интернатам, по детдомам не раскидывать. Но кто останется в доме за старшего? Выпало на 19-летнюю Таню, третью по возрасту. Младшие сказали ей: оставайся, мы тебя будем слушаться. Таня пошла в сельсовет и оформила опекунство над четырьмя несовершеннолетними братьями и сестрой Светой, которая училась тот год в лесной школе. Детям назначили пенсию — 120 рублей. Таня оставила техникум и устроилась работать школьной уборщицей. Эта работа позволяла больше времени находиться дома. Дома ее ждали корова, поросенок, огород, русская печь. Ходил, натыкаясь на лавки, Володя: он плохо видит. Старшие пробыли дома с месяц, помогли ей наладить быт. Одновременно все они работали: Лена в школе, братья в колхозе. Через месяц они уехали, осталась Таня за старшую в доме. Начали Дурневы жить сами, без взрослых.

Опишу, где они живут. Чистый двор со столом для настольного тенниса. Сарай, где находятся корова и поросенок. Вокруг дома участок в четверть гектара. Ровные грядки большого огорода — картошка и другие овощи. Несколько яблонь. В доме, у входной двери, множество обуви: резиновые сапоги разных размеров для мальчиков, спортивные кеды, женские туфли, принадлежащие Тане. Половина дома нежилая. Детям достаточно двух комнат, где все они вполне умещаются. На жилой половине — стол, покрытый клеенкой, вокруг него лавки. Два письменных стола, книжный шкаф, телевизор.

Тане Дурневой сейчас двадцать лет. Она крепкая, ладно сложенная девушка. Мне сказали про нее, что она красивая девушка, и разъяснили суть ее красоты: здоровая. От себя добавлю, что она еще и нравственно здоровый человек. Она не страдает из-за того, что у нее только два платья, ситцевое, в котором она ходит дома, и платье получше, чтобы пойти в клуб (один-два раза в месяц она бывает там на танцах). Она считает, что этих двух платьев ей достаточно. Не то, чтобы ей свойствен был аскетизм, нет, просто она находит деньгам, которыми распоряжается, более разумное применение.

В сборе вся семья

Какое же? А такое. Ежемесячно семья Дурневых, живущая в селе, высылает в город своим студентам деньги. Отказался от помощи только старший брат. Первокурснику Феде посылают 20—25 рублей в месяц. Свете в лесную школу — 5 —7 рублей на учебники, тетради. Иногда Лене, потому что девушке, живущей в Москве, надо немало денег. Откуда же Таня берет такие средства? Братья- школьники подрабатывают «с колуном», то есть колют дрова. Расколоть машину дров — 5 рублей, лесовоз — 20. В прошлый сезон заработали на колке дров где-то около сотни. Еще ребята летом работают в колхозе, перед учебным годом красили стены в школе. Чтобы облегчить труд Тани, моют за нее школьный физкультурный зал. На швабры тряпки намотают — раз-раз — быстро вымыли, а Таня тем временем дома дела переделает. Их, мужиков, дома трое, в каникулы — четверо-пяте- ро, а Таня среди них одна, ее беречь надо, и так она встает доить корову ежедневно в пять утра.

Труд школьников Дурневых никто здесь не воспринимает как следствие безвыходного положения. Наоборот, люди радуются, видя ребят, которые «как мураши, на огороде с лопатами». Трудятся ребята — это хорошо. Из города студенты иногда присылают домой подарки. Дома этими маленькими подарками гордятся. Вся школа знает, что Лена прислала Толе авторучку, а Витя Юре — кеды... Не подарок дорог — дорого внимание.

Находились люди, говорили Тане: раздай детей по интернатам, ты молодая, устраивай свою жизнь. Вырастишь, мол, их — они уедут, письма не напишут, рубля не пошлют. «Неправда, — твердо отвечала Таня. — Наши не такие».

 

Перейти на страницу загрузки

Перейти на страницу скачивания "НАУКА И РЕЛИГИЯ" №2 Февраль 1978 год 

 

Она занялась лечением младшего, которого называет полным именем — Владимир. Владимира она регулярно возит в Вологду (до железной дороги автобусом, а там поездом — 8 часов туда, 8 обратно). Сейчас малыш видит лучше и без посторонней помощи ходит по дому, даже по селу. Однако букв он не видит, поэтому ему придется учиться вдали от дома, в специальной школе. Малыш сказал мне, что на каникулы он будет приезжать домой, чтобы играть в футбол. У него есть два друга, с ними-то он и будет играть в футбол. Мальчик еще слишком мал, чтобы осознать, что прежде всего у него есть сестра Таня, благодаря которой он имеет дом, куда можно приезжать на каникулы.

Отношение к ней в Чушевицах особое, не такое, как к ее ровесницам. Останавливаются люди, увидев Таню, здороваются, спрашивают, не помочь ли чем. О том, что жалеют ее, уже не говорят: заметили, что жалость ее сердит. Некоторые низко ей кланяются.

 Ольга Ивановна Бечина

Ольга Ивановна Бечина — частый гость в доме Дурневых. Идет примерна нового платья для Светы.

 

... Мне рассказывали, что перед смертью, в больнице, мать Дурневых вдруг закричала: «Люди, люди добрые, не оставьте моих детей! » — и что это были ее последние слова. Легенда ли это, а может, и правда — не знаю. Однако эти слова, будто бы сказанные бедной женщиной, люди помнят, и мне их передали, глядя ясно, открыто, так что нельзя уже стало спросить, помогают ли люди сиротам, и я спросила о формах помощи.

Сразу же после смерти родителей люди собрали для ребятишек Дурневых деньги. Всю сумму (примерно тысячу рублей) Таня положила на сберкнижку «на черный день». Черных дней пока, к счастью, не было, но брать деньги с книжки приходилось. Например, сестра Света прислала из лесной школы письмо: ее премировали экскурсионной путевкой в Краснодон, путевка бесплатная, а за дорогу надо платить, так вышлите мне из дому деньги на дорогу. Из дому тут же деньги выслали — 65 рублей.

Накануне учебного года колхоз выделил Дурневым деньги, чтобы купить школьную форму. А с начала учебного года директор школы Владимир Николаевич Дербин предложил ребятам бесплатно питаться в интернате. Ребята спросили, нельзя ли брать продукты домой, потому что дома обедать «веселее», и директор распорядился выдавать им продукты. Хоть и не положено, но пусть будет так, как ребятам хочется, пусть им будет веселее. Дурневы получают от школы крупу, мясо, масло.

В село провели водопровод. Он протянулся неподалеку от дома Дурневых, от него отвели трубу и к их дому. Так что за водой теперь ходить не приходится. Вода у них прямо в доме, и бесплатная: за воду с них деньги не берут. Освободили их и от сельхозналога. Сенокос у Дурневых дальний, привезти оттуда сено стоит дорого, поэтому колхоз (председатель Иван Павлович Акихов) перевез им сено бесплатно. Однако зимой его все же не хватило, и опять-таки колхоз помог: выделил из своих запасов. Осенью приехала машина из ПМК и привезла им бесплатно дрова, хотя они об этом и не просили. Весной пришел человек, которого ребята называют «дядя Леша Лопатин», привел колхозную лошадь с плугом, вспахал огород Дурневых и удалился.

Все это можно назвать общей коллективной помощью, помощью «всем миром». Но многое делается для ребятишек и отдельными людьми. Например, соседка Анна Павловна Хамалинская часто печет пироги и несет Дурневым. Другая соседка, Ольга Ивановна Бечина, заглядывает к ним ежедневно: что да как, да чем помочь, чему в хозяйстве научить. Должна была корова отелиться, Таня пугалась: что она будет делать. Помогли соседи, научили Таню и тому, как теленка выпаивать. Выпоила с их помощью Таня теленочка на 135 килограммов, продала государству. Научили ее и не столь сложным вещам, например, печь пироги, и теперь она их сама печет — как это принято в Чушевицах. Многие люди заходят к ним с гостинцами. Засолят огурчики — несут угостить Дурневых. Помидоры замаринуют — опять же поделятся...

Три сестры и шесть братьев

Таня говорит: «Люди здесь хорошие». Ей можно верить. Человек, оказавшийся в ее положении, точнее всех знает, какие вокруг него живут люди.

Что движет этими людьми? Что заставляет, к примеру, Анну Павловну и Ольгу Ивановну, женщин уже немолодых, так стараться ради чужих, не родных им, ребят? Может быть — предвидим вопрос — эти женщины верующие?

Нетрудно предположить, что такой вопрос у кого-то и возникнет — в сознании некоторых людей помощь ближнему и набожность связаны воедино. Вот, например, какое письмо прислал читатель «Комсомольской правды» из Новгорода после того, как газета рассказала о семье Дурневых:

«В статье изложены взаимоотношения людей, основанные на христианской морали. И эта мораль преподносится под рубрикой «Наш образ жизни». Непонятно! Ведь наш советский образ жизни — коммунистический, а значит, антихристианский. Какой он! Вот его и надо было бы показать. Хватать

ся же за христианскую мораль и восхвалять ее за то, что она воспитывает любовь к ближнему, это значит отказываться от коммунистической морали... »

В этом письме отразилась та путаница понятий и явлений, которая существует, к сожалению, не у одного только его автора. Ему мы ответили так:

«Помощь человека человеку отнюдь не является признаком религиозной морали (ни христианской, ни какой-либо иной). Нравственность существовала и до христианства, существует и в обществе, где подавляющее большинство — атеисты. Правда, каждая религия пытается провозгласить себя источником нравственности. Но разве следует отсюда, что человечность, гуманизм не являются характерными признаками нашего образа жизни! Почему вы отдаете все это христианству! »

Старые рубленные дома

Сразу же оговорюсь: мне удалось найти в селе Чушевицы лишь одного верующего человека — 82-летнюю бабушку. Но она плохо слышит, и о Дурневых ничего не знает, несмотря на то, что разговоров в селе о них много. Все остальные люди, о которых здесь рассказано, узнай они о том, что их отношение к ребятам-сиротам связывают с набожностью, были бы удивлены.

Тут мы подходим к важнейшему для нас вопросу — об истоках нравственности.

Скажите, пожалуйста, смог бы род людской дожить до нашего времени, просуществовать все долгие тысячелетия с их войнами, эпидемиями, стихийными бедствиями, если бы не было присуще людям бескорыстие, самопожертвование, безвозмездная помощь друг другу? Наверное, без добра, заложенного в природе человека, человечество не смогло бы выжить. Оно просто не состоялось бы, погибло бы, если б не жертвы одних людей ради Других.

 

Перейти на страницу загрузки

Перейти на страницу скачивания "НАУКА И РЕЛИГИЯ" №2 Февраль 1978 год 

 

Нравственность возникла как необходимость выжить, то есть как непременное условие жизни. Она изначально была безрелигиозной, такой является и сейчас. Русские прошли через язычество и православие, другие народы — через иные религии, но каждая религия утверждала себя источником нравственности, в то время как на самом деле она лишь оформляла в виде своих законов, норм поведения ту нравственность, которая жила в народе, в человечестве. Сменялись века и поколения, наше общество пришло к массовому атеизму, а нравственность как была, так и осталась с людьми, никуда не делась, только обогатилась.

И сейчас коммунистическое воспитание детей и молодежи включает в себя многие выработанные историческим опытом человечества правила: будь добрым, защищай слабого, заботься об общественном благе больше, чем о своем, ибо и твое благополучие — производное от общего благополучия.

... Каждым летом, сдав в своем институте экзамены, едут на каникулы студенты, Витя и Федя Дурневы. Едут, конечно, не загорать: нужно дом

ремонтировать и нужно деньги зарабатывать — летом колхоз нуждается в рабочей силе. Старший брат заканчивает институт. Он добивается направления в  Вологду, поближе к семье.

А Таня скоро уедет учиться, оставив на хозяйстве Лену. Да, ту самую Лену, московскую аспирантку, которая готовится к защите диссертации! Лена берет академический отпуск на год и едет в деревню — доить корову, выпаивать теленка, стряпать в русской печи. Еще она будет преподавать в школе историю. За тот год, что Лена пробудет дома, Таня должна получить в ПТУ специальность метеоролога. Такой специалист на селе нужен, и ей обещают соответствующее место.

Восьмиклассник Юра, способный к математике и физике, собрался поступать в школу-интернат при Ленинградском университете, где учился старший брат. Десятиклассник Толя размышляет о строительном техникуме. Коля ходит в 5 класс.

Думаю, все они благополучно вырастут, выучатся, никто из них не будет в обиде, и все у них пойдет «путем», пойдет как надо.

Пусть не подумает читатель, что история, здесь рассказанная, является каким-то исключением, чем- то редкостным. Наш народ и в прошлых поколениях, и в нынешнем такими Танями богат. Что ж их отличает? Бескорыстие? Пожалуй, это слово подходит. А что еще! Самопожертвование! И это тоже. Но, может быть, правильными будут не наши толкования, а то, как сам такой человек свои поступки объясняет? Сама Таня объясняет предельно просто: «Как так, чтобы дом опустел? Чтобы некуда приехать было? » Единственно разумным Тане кажется сохранить дом и семью, а все иные варианты кажутся глупостью. «Как так?.. »

Улица в деревне

В разное время в ответ на публикации в «Комсомольской правде» мне написали многие читатели газеты, знакомые с такими людьми, как Таня. Вот выдержки из некоторых писем:

«Моя мама приняла к себе шестерых чужих детей, а нас у мамы своих было четверо. И стало всего десять детей. Приняла их мама к нам в 1951 году, когда самой маленькой из них было 7 месяцев. Папу я не помню, он ушел на фронт и не вернулся. Жили мы в землянке. Нам помогала бабушка, она и сейчас живая, ей 88 лет. Наша мама показала нам, что надо не щадить себя ради другого, и нам этот большой благородный материнский поступок запомнился на всю жизнь. К сему Е в ч е н к о Александр Степанович из г. Магнитогорска».

«Отец наш погиб в Отечественную войну. Осталось нас у мамы четверо детей, младший рождения 1941 года. Мама стала просить свою сестру, нашу тетю Аню, чтобы помогла она нас вырастить. И тетя Аня не отказала. Когда мы немножко подрастали, она брала нас, по очереди, к себе в город и устраивала кого в школу, кого в ФЗО. А подходило время — провожала в армию, потом встречала обратно. Мы получали от нее и материальную поддержку, и материнскую любовь. Все лучшие годы она отдала нам. Своей семьей' обзавелась поздно. У нее только один сын, и, надо сказать, прекрасный сын, похожий душой на свою мать». Письмо без подписи, прислано из Саратова.

«Мне захотелось рассказать о своей бабушке Елизавете Михайловне. Живем мы с сестренкой Томой у нее уже седьмой год. Остались мы одни после смерти мамы, когда сестренке шел четвертый год, а мне — десятый. Но приехала бабушка, забрала нас и вот сейчас воспитывает. А дедушку нашего на войне под Черниговом убило, поэтому бабушка всю жизнь прожила одна. Сначала детей своих растила, теперь нас, внучек. Вот какая у меня бабушка». Алла Заварзина из села Нагуты Ставропольского края.

«Всего за свою жизнь Рогожевы Григорий Алексеевич и Екатерина Петровна из села Красная Слобода (Татария) вырастили и выучили одиннадцать чужих детей. Вырастят одних — берут других. И этот подвиг продолжался до глубокой их старости». Л. Апрелева из Курска.

«Я малограмотный, окончил всего шесть классов. Я хочу написать о нас, сиротах, которые воспитывались с теткой. Сначала семья наша состояла из 10 человек. Это мой отец, мать, бабушка любимая, отцовы сестры: Огаша, Груша, Катя, отцов брат Леня и дети отца с матерью: Маша, я и младший брат Ваня».

Здесь мы прервем письмо, чтобы сказать читателю: не затруднитесь на две минуты удержать в памяти эти имена. Они того стоят.

«Но после семья стала и убавляться, и прибавляться. Бабушка умерла, Огаша с Грушей вышли замуж. Но зато появились на свет мой братишка Коля, сестренки Аня и Дуся. Делов отцу стало больше. Надо ведь накормить такую семью, надо обуть и одеть.

Потом дядя Леня уехал по вербовке на Камчатку. Осталась в доме из отцовских братьев и сестер одна тетка Катя. Тут наступила война с Германией. Отец ушел на фронт, и с войны наш любимый отец не вернулся. Сестра Маша вышла замуж, и осталось нас: мать, шесть детей и тетка Катя. Мать стала плакать и тосковать. Вы при отце ходили в рубашечках и калошках, а я вас не смогу накормить, напоить и одеть, вас много. И от тоски умерла мать в 1944 году. И вот тут мы остались круглыми сиротами.

Я старший, мне тогда было 14 лет. Тетка Катя постарше меня, ей было 19 лет. Работники только мы с ней, остальные малы. Но спасибо нашему правительству, не оставляли нас, сирот, без внимания. Давали карточки на муку, а гороно помогало в одежде. Хоть и не по плечам, но тетка наша перешивала по плечам, так и жили. Тетка Катя работала в колхозе, я пошел на производство, брат Ваня подрос и пошел в подласки.

Годы подошли мне в армию идти. Но по состоянию семейного положения меня не взяли, да и ростом я был мал и весом не подходил. Ягнятами нас называли в военкомате. Пришлось работать на трудовом фронте. Брал я на помощь Аню с Колей. Так и прошли послевоенные годы.

Вот такой, как тетка Катя, мы думаем, что и на свете нет. Ока нас и обмывала, и обшивала, готовила нам покушать, что приходилось. Решилась нас вырастить. Такая уж порода наша Карякинская, по- видимому.

Потом умерла старшая тетка, у них шесть детей было. Огаша пошла к ним жить. Всех поженила, всем построили дома. И только тогда ушла обратно в свой дом.

А дядя Леня и сейчас живет на Камчатке. Он взял жену с тремя детьми. Маленькими они остались после отца, который замерз зимой в пургу.

И вот наша незабываемая тетка Катя через нас, сирот, не пошла замуж. В 1973 году после болезни ей пришлось умереть. Огаша и Груша сейчас живы. Мы хоть сами отцы стали, но до сих пор их слушаемся, как матерей. Хороших людей никогда не забыть, а только жалеть и уважать». Асфальтобе- тонщик Михаил Карякин, из г. Саранска.

Раньше о таких людях, как «тетка Катя», сказали бы: прожил по-христиански, теперь мы говорим: прожил честно, нравственно.

В характерах и судьбах людей, о которых мы с вами сейчас узнали, воплотилась обычная, нормальная человечность. Что заставило Татьяну Дурневу, Екатерину Карякину и других жить именно так, а не полегче? Обычная человечность. Она и роднит их, позволяет увидеть их родство, единство. Она же позволяет объединить рассказы о них воедино.

Если мы вернемся мыслью к письмам, то увидим ещё одну сторону явления: не чем жертвовали герои этих писем, а ради чего. А жертвовали они многим ради еще большего: ради жизни, здоровья, благополучия детей; иными словами — ради будущего. В этих ситуациях проявилось то самое добро.

которое когда-то дало возможность человечеству выжить, состояться, а не так давно (на памяти старшего поколения) дало возможность выжить нашей с вами стране. «Без них бы мы не победили», — было тогда хорошо сказано.

Вот такой перед нами ряд людей и ряд поступков. Заметьте, что наши герои жертвуют собой ради других и при этом даже не до конца осознают свои прекрасные качества.

Благородные душевные порывы — не отличие какого-то одного поколения и не признак какого-то одного времени. Но, естественно, в ту пору, когда народ страдает, когда народ в беде, все лучшие народные качества проявляются с большей силой, чем в мирное, спокойное, безопасное время. Но и в безопасное время, как мы видим на примере Дурневых, все эти качества, когда возникает потребность в них, сразу же проявляются.

Эти героические судьбы — не исключение, они обычное, нормальное явление нашей жизни. Это обычное проявление обычных человеческих качеств наших современников и соотечественников. Исключением всегда считалось и будет считаться другое: бессердечие, душевная ограниченность.

Иногда приходится слышать: как, мол, так, у образованных родителей вдруг выросли плохие дети, а у кого-то необразованного, который ничего кроме доброты и заботы (всего-навсего, оказывается! ) детям не мог дать, вдруг такие славные сынки или дочки получились. Однако ведь нравственность и, образованность — понятия, как известно, отнюдь не равнозначные. Нравственность — это степень человеческого в человеке, степень его неживотности, — говорили Маркс и Энгельс.

Если кто-то добр, человечен в высокой степени, то и дети его имеют много шансов вырасти благородными и порядочными. Ведь добро порождает добро точно так же, как зло порождает зло. У нравственных родителей естественно должны вырасти нравственные дети. Если родители необразованны, — это, конечно, плохо для детей, но плохо лишь для их интеллектуального развития, а не для душевного. И наоборот: если родители образованны — большая польза для детского ума, но это еще не означает пользы для души.

Обратите внимание, как верно авторы приведенных здесь писем обозначают и понимают те нравственные уроки, которые усвоили: один от матери, вырастившей в землянке четверых своих и шестерых чужих детей, другой — от «незабываемой тетки Каги». Знают они цену человечности!

ОТ РЕДАКЦИИ

Перед тем как посылать очерк в типографию, мы попросили фотокорреспондента поехать в село Чушевицы. Оказалось, что сейчас Тани на месте нет, она учится в Ростове-на-Дону в метеошколе. Хозяйство вместо нее ведет Лена. Федя перешел на второй курс института. Владимир занимается в школе для слабовидящих детей. Юра учится в Ленинграде, в физико-математической школе.

Лена прочитала очерк, в котором, в частности, шла речь о ее семье, сделала некоторые уточнения и на последней странице написала:

«После того как о нас рассказала «Комсомольская правда», мы получили множество писем, в которых приводятся замечательные примеры доброты и человечности. Совершенно незнакомые люди присылали нам денежные переводы из Москвы, Симферополя, Красноярска, Ставрополя; мы получили посылки из Вильнюса, Новгорода, Краснодарского края. Не хватит места, чтобы перечислить всех добрых людей, кто нам помог и помогает».

 

Перейти на страницу загрузки

Перейти на страницу скачивания "НАУКА И РЕЛИГИЯ" №2 Февраль 1978 год 

 

 

 

 

Яндекс.Метрика