Skip to main content

Советские таксисты – короли дороги и жизни

Советских таксистов просто распирало от сознания своей значимости и власти над людьми, нелепо размахивающими руками на обочине. Они зарабатывали по полтысячи в месяц. Рачительные покупали кооперативные квартиры, бестолковые прогуливали доходы в самых дорогих ресторанах.

Кто на дубровку такси заказывал?

Большие деньги и свобода

Массовым этот вид транспорта стал только в 1950-е. До этого такси было экзотикой. Москвичей при Сталине возили на красавицах «Победах». Таксист Илья Королев выбрал профессию после фильма «Музыкальная история» - так ему понравилась машина и, конечно же, герой Сергея Лемешева. Проработав в московском такси сорок лет, Илья Королев становится поэтом. Он столько знал пронзительных историй, захватывающих сюжетов, удивительных людей.

В 56-ом он сажает в машину хмурого и, как ему показалось, нетрезвого человека. Настроение у пассажира ужасное. Илья аккуратно интересуется, что случилось и может ли он помочь. Напряжение уходит, пассажир начинает говорить. Это был знаменитый писатель Александр Фадеев. Автор «Молодой гвардии» в то время был уже глубоко пьющим человеком, свергнутым Хрущевым с пьедестала, лишенным семейного счастья, бесплодным в творчестве, терзаемым угрызениями совести из-за былых расправ над коллегами и близкими друзьями.

Существует так называемый «синдром случайного попутчика». Иногда мы готовы рассказать таксисту самую страшную тайну своей жизни, излить душу, покаяться, неожиданно попросить у незнакомого человека, который тебя везет домой, совета. Илья Королев выслушал советского классика и был последним человеком в Москве, кто видел его живым. В Переделкино Фадеев покончил с собой.

Таксисты встречают новую жизнь из роддома и возят близких прощаться с теми, кто умер. Становятся свидетелями разводов и бурных примирений, бесчестных сговоров, мерзких скандалов и приступов запредельного счастья. Они варятся в каше человеческих эмоций. Профессия эта для тех, кому интересны люди.

В советское время таксист Юрий Кувалдин был одним из самых стильных мужчин Москвы. Заветные джинсы, остроносые итальянские ботинки, дорогая кожаная куртка, полные карманы денег. Так выглядели иностранцы. Особым шиком у таксистов считались золотые зубы. В то время их ставили только частные (нелегальные) стоматологи на дому. Для того чтобы украсить рот заветной фиксой, таксисты скупали в ювелирных магазинах обручальные кольца и отправляли их на переплавку.

Советский кинематограф показывал не таксистов, а просто ум, честь и совесть эпохи. Герой Николая Крючкова в «Горожанах» – санитар городского леса, в котором полно не самых полезных обитателей. Он целый день помогает и близким, и незнакомым людям. Идеальный образ, предельная честность. Еще лучше герой Олега Ефремова в картине «Три тополя на Плющихе». К тому же, секс-символ. Не устоять ни колхозницам, ни горожанкам.

В Москве было несколько ПТУ, которые готовили водителей. Но выпускники других ПТУ не хотели принимать таксистов в рабочий класс и относились к ним с презрением. У этой профессии, несмотря на супердоходы, всегда был какой-то душок. Прекрасный Олег Ефремов – это кино, а в жизни таксистов считали лентяями и почти барыгами.

Особый зуб на московских таксистов у Владимира Березина. Первый раз его обманули, когда он приехал в Москву из Орла. Провинциалы – любимые клиенты столичных таксистов. Березина с Курского вокзала на Казанский везли очень долго, и он думал, что так и должно быть.

Особой наглостью отличались таксисты, работавшие на «площади трех вокзалов». Сколько здесь обманули гостей столицы! Стоит человек, к примеру, у Ярославского вокзала, ловит такси и просит довезти до Ленинградского. «Пятерка», - отвечает таксист, не моргнув глазом.

Таксист возил пассажира по привокзальным переулкам. Самые рисковые вообще решались на страшный криминал – не включали счетчик и объявляли цену, как говорится, от балды. Нагревали таксисты и москвичей, как правило, у них не оказывалось сдачи.

Обида на водителей «зеленых огоньков» есть в памяти у каждого пассажира. Конечно, были таксисты и хорошие. Но все мы лучше помним плохое. Слово «лох» является наиболее частым жаргонизмом в лексиконе отечественных «кучеров». Таксист Сергей Афанасьев вспоминает рыболова из Архангельска, которого он посадил в свою машину у Ярославского вокзала. Богатый гость столицы не знал, что нужная ему гостиница находится в двух минутах ходьбы.

Афанасьев рассказывает: «Он открывает дверь и говорит: «Шеф, гостиница «Ленинградская», поехали». Я спрашиваю: «А денег-то хватит?» И когда он мне бросил 25 рублей, я понял, что мне никак нельзя просто проехать под мостом и высадить его. Пришлось довольно долго кружить его по городу».

Для того чтобы ловить нечестных на руку таксистов, в столице работало спецподразделение ОБХСС. ОБХСС тогда все страшно боялись. И если бы не линейный контроль, таксисты распустились бы почище воров в законе. Сотрудники линейного контроля ездили за таксистами на машинах, а иногда прикидывались пассажирами, голосующими на дорогах.

В семидесятые в кино уже появляются таксисты с истинным лицом, замешанные в разных криминальных историях. Они возят краденое, помогают бандитам скрыться от погони, участвуют в угонах машин. Жертвой таксиста не в киношной, а в реальной жизни становится и знаменитый композитор Борис Мокроусов – автор музыки к кинофильму «Неуловимые мстители» и еще нескольких советских шлягеров, награжденный в 48 году Сталинской премией.

За премию второй степени полагалось поощрение в 50000 рублей – совершенно сумасшедшие в то время деньги. Мокроусов щедро одаривает деньгами родственников, а себе покупает «Победу». Но сам за руль садится редко, предпочитая такси. Он всегда дает таксистам хорошие чаевые, но требует очень быстрой езды, испытывает водителей на знание самых коротких маршрутов.

Когда на экраны выходит фильм «Неуловимые мстители», страна переживает культурный шок. Первый советский вестерн, почти боевик, невероятно увлекательный, не по-советски остросюжетный фильм с яркими песнями.

В тот день Борис Мокроусов получил гонорар за музыку к этой картине и отправился домой на такси. Но таксист завез композитора на какую-то стройку, забрал деньги и выкинул его из автомобиля. После этого Борис Андреевич прожил всего два или три дня.

Это был энергичный человек, который мог бы прожить гораздо больше и порадовать страну еще не одним музыкальным шедевром. Но от обиды на таксиста отказало сердце. Человека, ограбившего Мокроусова, милиция так и не нашла. Композитор не запомнил ни номера, ни особых примет водителя роковой для него машины с зеленым огоньком.

В 70-е в столице уже 2000 такси, но «зеленых огоньков» растущему городу не хватает. Население останавливало попутки, готово было ездить на «скорых». То же самое было в Ленинграде. Герой Олега Басилашвили ловит ранним утром поливальную машину. А Людмила Иванова однажды вскочила в автобус и очень удивилась, что он долго не едет. Затем она заметила стоявший внутри гроб и поняла, что это похоронная машина.

Все советские женщины на такси, конечно, не разъезжали. Дорого и почти пятно на репутации. Очень долго считалось, что этот вид транспорта для людей с нетрудовыми доходами и свободных нравов. Для порядочных советских граждан поездка на «моторе» была событием редким. С вокзала по прибытии с курорта, изредка в выходной на обед к знакомым, раз в месяц после похода в театр или в каком-то крайнем, экстренном случае.

Дефицитная услуга

Советские таксисты на дороге

Были таксисты, которые работали исключительно по звонку на домашний телефон, и в таксопарке на это закрывали глаза. Ведь, выражаясь современным языком, откаты были огромными. А таксистов, которые подбирали людей прямо на улицах Москвы, презрительно в профессиональном кругу называли «щипачами». Их хамства забыть невозможно. Уговорить их поехать из центра куда-нибудь на окраину – дело бесперспективное, поскольку возвращаться им обычно приходилось порожняком.

Не любили спальные районы таксисты еще и потому, что плохо их знали. Москва при Брежневе так резко разрослась, что поглотила никому не известные деревни. Все одинаковое, безликое, бестолковое. А вот центр каждый советский «кучер» знал назубок.

В городе работала лишь одна телефонная служба, в которой можно было вызвать такси. Как правило, там отвечали, что свободных машин сейчас на линии нет. Реагировали диспетчеры только на фамилии звезд. В молодости Владимир Березин страшно завидовал своим более популярным коллегам: Светлане Моргуновой и Ангелине Вовк. Им в таксомоторе никогда не отказывали.

В конце восьмидесятых молодой Владимир Березин засиделся допоздна в гостях в Измайлове. Поймать машину на дороге не удалось. Он вернулся к друзьям, позвонил в диспетчерскую и решил представиться Борисом Ельциным. Через пятнадцать минут, и это был скоростной рекорд, за фальшивым Ельциным приехала новенькая «Волга». И водитель, и зеленый огонек мигали, излучая восторг. Но Березин сказал, что Ельцин уже уехал, отменять заказ смысла нет, так что везите меня.

По телефону вызвать невозможно, «щипачи» проезжают мимо или говорят, что им не по пути. Были еще стоянки такси, но там всегда недовольно бурлила очередь. Поиск машины с шашечками мог затянуться на пару часов. Услуга была по-настоящему дефицитной.

Ссора в очереди за машиной с зеленым огоньком чуть не стоила карьеры легендарному советскому хоккеисту Виктору Кузькину. В семидесятые Кузькин был капитаном команды ЦСКА, членом КПСС и невероятно популярным спортсменом. Его игру помнят все хоккейные болельщики со стажем. Свою большую, по советским меркам, зарплату он любил тратить в ресторанах.

И вот Кузькин со своими коллегами посидел как-то в одном из ресторанов, после чего пьяные чемпионы попытались взять такси вне очереди. Как говорят сейчас, «включили звезду», мол, нам пора на тренировку ставить рекорды, а вы, простые люди, подождете. Они нахально сели в машину, а таксист стал возражать, поскольку уже договорился кого-то везти в аэропорт.

Таксисты во все времена были братством, даже можно сказать – братками. Большинство людей их попросту боялись. Все знали, что у водителей «моторов» крепкие кулаки, под рукой всегда монтировка. А главное – десятки коллег, которые в случае необходимости примчатся на подмогу.

На помощь обиженному хоккеистами водителю прибежали еще несколько таксистов. Начались бои без правил. К шумной драке подключились и ожидающие такси люди. Били чемпионов, невзирая на былую любовь. Накипело. Вечно невозможно сесть в такси, а тут кто-то прет без очереди.

Дело получилось громким. Кузькина и его друзей лишили званий заслуженных мастеров спорта, отстранили на два года от игры. Спортивные чиновники вернули звезду хоккея на лед только перед Суперсерией-72, когда Советский Союз должен был сражаться с Канадой.

Драка за такси – еще одно порождение тотального дефицита. Всего не хватало. Но власти не хотели увеличивать число машин в таксопарках, считая, что персональным извозом баловать граждан не стоит.

Сотрудники таксопарка жили припеваючи. Зарплаты были небольшими, но все знали: те, кто работает на линии, неофициально заплатят за все услуги. Смена у таксиста длилась двенадцать часов. Задерживаться было нельзя, но не бросать же выгодного клиента, который подвернулся в конце рабочего дня. Водители знали, что за взятку в таксопарке закроют глаза на любые нарушения. Можно кататься сколько угодно.

В стране был дефицит деталей для автомобилей, и многие таксисты не хотели ждать по два месяца, когда в парк придет какая-нибудь жизненно необходимая железка. Покупали запчасти у спекулянтов в Южном порту. Платили собственные деньги – не простаивать же месяцами.

Объемы черной наличности в карманах московских таксистов были невероятными. В эпоху застоя они выполняли еще и роль ночных магазинов, и цены у них были запредельными. Где-то треть таксистов торговала водкой. Это был прекрасный бизнес: в магазине водка стоила 5,50, а ночью таксист ее продавал за 15 рублей. И люди платили. Куда деваться, если страстно хочется продолжения банкета?

Знаменитый кино-таксист Иван Шлыков приезжает в подвал магазина «Елисеевский», чтобы выполнить очередное задание своей любовницы – передать влиятельному заказчику коробку съестного дефицита.

Кадры из фильма «Такси-блюз» 1990 СССРКадры из фильма «Такси-блюз» 1990 СССР

Актер Петр Зайченко до съемок в «Такси-блюз» машину водить не умел. Режиссер Павел Лунгин отправляет его на водительские курсы и выдает потом учителя – настоящего таксиста из московского таксопарка. Они вместе выезжают на линию, отмечают конец рабочего дня стаканом водки. «Петрович, ты не вздумай поворотник включать, - учил таксист актера. – Это дилетантство. Ни один солидный таксист поворотник не включает. Ведь он хозяин Москвы».

Таксисты действительно были «королями дороги». Улицы столицы тогда были пусты, и они мчались по ним, превышая скорость и подрезая общественный транспорт. В стране, где секса не было, они всегда были рядом с самыми яркими проявлениями чувств. В машинах с шашечками кипели настоящие страсти. Они помогали пассажирам и найти любовь за деньги, проститутки были еще одной статьей их высоких доходов.

Иногда проститутки платили таксистам запрещенными долларами. Это называлось «кидняком». Девушка бросала купюру и быстро из машины выбегала. Вроде заплатила – и делай с валютой, что хочешь. Обменять ее было трудно, а могли еще и посадить. Таксисты тайно торговали списанными в таксопарке «Волгами». Но разрешалось это делать только людям в возрасте, молодежь до подобных афер не допускалась.

Но наказывали таксистов по всей строгости советского закона редко. Может, потому, что у них были связи: и в милиции, и в суде, и в прокуратуре. Все же пассажиры, всем же нужно ехать.

Корона на голове московских таксистов скривилась набок в восьмидесятом. Перед Олимпиадой вдруг резко поднимают план. Теперь в конце дня таксист должен сдать не 52 рубля, а 63. Километр стоил 10 копеек, теперь стоит 20.

Иван Шлыков - уже герой эпохи, когда таксисты перестали ощущать себя сверхлюдьми. Им явно дали понять, что они не более чем обслуга. Знакомство Шлыкова с музыкантом Алексеем началось с того, что саксофонист сбежал, не заплатив. А потом они сдружились, и простой как бревно таксист потянулся к прекрасному. Стал слушать музыку, считал, что нашел себе друга. Но друг его предает и отметает, как низший сорт.

Сексуальная сцена на подоконнике стала шоком для всех зарубежных корреспондентов, приехавших на Каннский кинофестиваль. «Петр, это что, русский секс?» – спрашивали иностранные журналисты Зайченко, исполнителя роли Шлыкова. «Нет», - отвечал он. «А что же это тогда?» - «Это социальная месть».

К социальной мести в лихие девяностые таксистов тянет каждый день. Они не знают, как вести себя с новыми хозяевами жизни. Хочется дать им в рожу, выбросить на обочину. С одной стороны, появляется гораздо больше возможностей для зарабатывания денег. С другой – все меньше пассажиров называет таксиста «шефом» и «командиром». Корона окончательно падает.

В девяностые нападения на таксистов случаются каждый день. И все чаще их жестоко убивают. Одного из них зарезали ножом прямо на пороге 20-го таксомоторного парка. Милиция убийцу не нашла. Таксопарки приватизируют. Система разваливается. Таксисты выкупают «Волги» и пробуют заниматься частным извозом. Но везти им некого. Богатые люди сели на личные «мерсы», у бедных денег нет даже на еду. Отрасль, которая, казалось бы, лучше всех была готова к рыночным отношениям, в девяностые годы фактически перестала существовать. Парадокс.

Сегодня люди ездят на такси часто. Но в отличие от былых времен никакой зависти к таксистам не испытывают. Они стали самыми обычными людьми, которые просто делают свою работу. Остались в прошлом супермены в фуражках, у которых были большие деньги и невероятная для советского человека свобода.

Яндекс.Метрика