Любовь Орлова, благодаря своему природному артистизму, великолепному голосу, прекрасному образованию, но, более всего колоссальным усилиям горячо любящего супруга Григория Александрова, работала на пропаганду советской власти эмоционально и самозабвенно.
Похоже, она получала подлинное наслаждение от самого процесса создания идеологических киносказок, а еще больше получала благ от системы, всемерно поощряющей ее творчество.
Эта супружеская пара была богатой, несмотря на спартанский образ жизни советского народа. Александров и Орлова беспрепятственно выезжали на Запад, общались с выдающимися кинодеятелями.
В Любовь Петровну с первого взгляда влюблялись все мужчины – рабочие, солдаты, матросы, крестьяне и такие мировые гении, как Чарли Чаплин или Пабло Пикассо. По ней тайно платонически вздыхал и сам Отец всех народов.
Такого истового массового обожания не знали в своих странах ни Грета Гарбо, ни Марлен Дитрих, ни Сара Бернар, не говоря уже об отечественных кинозвездах. Но любовь эта была искусно организована и активно внедряема в массы правящей верхушкой.
Личная жизнь актрисы выстраивалась ей самой безукоризненно, с элитарной отстраненностью от тогдашнего общества.
Орлова, может быть, единственная из всех деятелей советской культуры, всегда жила, словно в сказочных замках – в квартире на Большой Бронной или в большом двухэтажном доме дачного поселка Внуково. Покидала свое убежище чрезвычайно редко, в основном, для киносъемок в комедиях мужа, потом – для работы в театре.
Выкладывалась Орлова сполна, без удержу восславляя пафос первых пятилеток и устремления строителей коммунизма. Ко всем эти лозунгам она сама, скорее всего, не питала доверия, поскольку обладала незаурядным и холодным умом, благородным воспитанием и образованием. Но легко шла на уступки мужу, который свято веровал в социалистические ценности и воспевал их.
О творчестве Орловой существует вместительная библиография: рецензии, статьи, эссе, книги. Всюду она представала величиной близкой к народу, свет ее красоты, счастья и веселья согревал и радовал людей.
Это далеко не так – между киношными образами актрисы и ее подлинной сущностью такая же пропасть, как между советскими фильмами и реальной жизнью.
Звезда Орловой и Александрова, как режиссера, взошла на утесовской картине «Веселые ребята». Утесов также привлек к работе Исаака Дунаевского и Василия Лебедева-Кумача.
Но ни в одной из прижизненных публикаций об Орловой не найти ее теплых слов о Леониде Осиповиче. Не сильно супруги источали комплименты и композитору с поэтом. А так понятно, что без чудесных искрометных песен и музыкального ряда александровские комедии – один пшик.
В театре имени Моссовета Орлова трудилась рядом с такими знаменитостями, как Плятт, Марецкая, Завадский, Раневская. Со всеми сохраняла ровные, товарищеские отношения, но сердечной, человеческой дружбой никого не наделяла. И вообще, в свою холодноватую, скрытно-высокомерную душу никого не допускала. Всю сценическую жизнь Любовь Петровна оберегла в стерильности свой имидж национальной кинозвезды первой величины.
Судьба одарила Орлову с потрясающей щедростью. Она практически не ведала невыполнимых задач ни в кино, ни в театре.
В Моссовете актриса блистательно играла Джесси в «Русском вопросе», Нору Патрик Кэмпбелл в «Милом лжеце» и заглавную роль в «Странной миссис Сэвидж». И это в годы, не поощряющие западнических увлечений отечественного театра.
Но, кроме того, Фортуна дала этой женщине удивительное чувство. Григорий Александрович боготворил свою Любу с их первого рандеву. При этом Любовь Петровна была гораздо скромнее в проявлении своих душевных порывов.
Супруги говорили друг к другу «вы» даже в отсутствии посторонних. Впрочем, Орлова во всем проявляла аристократическую меру, кроме такой малости, как оценка персональной красоты и внешности.
В начале 70-х на экраны вышла картина «Скворец и лира», разоблачающая происки западных спецслужб против Советского Союза. В ней 70-летняя Орлова играла по сценарию совсем молодую женщину.
Александрову пришлось прибегнуть к невероятным кинематографическим ухищрениям, чтобы «омолодить» супругу. Кинообраз, как мозаику, собирали по частям. Но, по большому счету, в протяжении всего фильма зрителя не оставляет невольное впечатление, что героиня борется не столько с подлыми врагами отечества, сколько со своим возрастом.
Поэтому фраза миссис Патрик Кэмпбелл о том, что ей никогда не исполнится больше 39-и лет, стала олицетворением одной-единственной драмы в жизни Орловой.
Но королева советского экрана этой драмы не заметила и не осмыслила, ибо действительно была выдающейся актрисой.
