Учебник истории ЧАСТЬ II: «СРЕДНИЕ ВЕКА» 1925 год - старые учебники
Скачать Советский учебник
Назначение: Издание рассчитано на самые широкие круги читателей
Авторство: Проф. Роберт Юрьевич Виппер
Формат: DjVu, Размер файла: 3.83 MB
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие 3 — 5.
Дальний Восток за 2500 — 1500 лет до нашего времени 7 — 37. Три культуры Старого света 7. Старинная история Китая 8. Конфуцианство 10. Даосизм 13. Великая китайская империя 15. Конфуцианские правители и народные верования 18. Круг сношений китайской империи 22. Буддизм в Китае 24. Старинное устройство Японии 30. Китайская культура и буддизм в Японии 32.
2. Конец римской империи 38 — 71. Гунны в Европе 38. Начало великого переселения народов 39. Церковные споры восточной империи 43. Гибель Рима и западной империи 45. Юстиниан — восстановитель империи 50. Папа Григорий I 57. Вера и нравы европейцев около 600 года 61. Падение персидской державы 65.
3. Арабский халифат и варварская Европа 72 — 112. Арабы в начале VII века 72.
Учение Мохаммеда и первая мусульманская община 74. Начало халифата и первые завоевания 77. Гражданские войны арабов и оборона Византии 83. Могущество и падение Омайядов 87. Иконоборство в Византии 92. Кз льтура арабов при Аббасидах 96. Франкские вожди и римские папы 103. Империя Карла Великого 105. Культура христианского запада 110.
4. Византия и начало новоевропейских государств 113 — 159. Распадение Карловой монархии 113. Возникновение английского, германского и французского королевства 117. Первые славянские государства 119. Восточная Европа IX веке 124. Возрождение Византии 126. Замечательное столетие 131. Великоболгарское царство 132. Византия и киевская Русь в X веке 134. Рассказы киевской летописи о начале земли русской 137. Падение халифата 140. Гибель Болгарии и крещение Руси 142. Киевская культура 148. Германия и Польша 153.
5. Крестовые походы и татарское нашествие 160 — 216. Турецкое нашествие. в Передней Азии 160. Западная Европа в XI веке 163. Реформа церкви 168. Крестовые походы 172. Рыцарство и коммуны 177. Киевская держава в XI и ХП вв. 182. Суздаль-Владимир, Галич, Новгород 186. Папское могущество 193. Великая хартия вольностей 199. Монгольское нашествие 201. Конец крестовых походов 207. Европа и Дальний Восток 212.
6. Время упадка Европы 217 — 251. Перевес Азии над Европой 217. Завоевание Ливонии германцами 218. Татарское иго на Руси 222. Великий Новгород 224. Возвышение Москвы 227. Объединение югозападной Руси Литвой 230. Итальянские республики после крестовых походов 231. Распадение Германии в XIV веке 236. Борьба между Францией и Англией 240. Восстание крестьян в Англии 247.
7. Восточная Европа в борьбе с азиатскими кочевниками 252 — 276. Натиск османских турок 252. Куликовская битва и нашествие Тимура 255. Соборная реформация и гуситство 260. Гибель Византии 266. Соединение Литвы с Польшей 270. Москва до середины XV века 273. Средние века в истории Европы 276.
Указатель 279.
Скачать бесплатный учебник СССР - Учебник истории ЧАСТЬ II: «СРЕДНИЕ ВЕКА» 1925 года
СКАЧАТЬ DjVu
Предисловие.
Данная книга, излагающая «Средние века», является непосредственным продолжением первой части Учебника истории, заключающей в себе «Древность», и написана по тому же методу. Составитель позволяет себе, в немногих словах, очертить главные особенности предлагаемого им метода.
Прежде всего им было обращено внимание на то, чтобы по возможности избегать описаний и отвлеченных характеристик так наз. состояний, обычно помещаемых под заголовками «суд», «религия», «военное устройство», «феодализм», «горожане» и т. д. Составитель по своему педагогическому опыту вспоминает, что ученики обыкновенно плохо усваивали содержание, заключенное в рубриках подобного рода, и мало интересовались изложенными там обобщениями; с другой стороны, они не видели связи с событиями, с прагматической историей. Поэтому казалось более правильным постараться изобразить учреждения, нравы и понятия каждой эпохи в виде действий и столкновений выдающихся или типичных личностей. Так напр. судебный процесс средневековья хорошо представить на двух, трех реальных случаях: клятве папы Льва III в 800 г., произнесенной вместе с соприсяжниками, судебном поединке, происходившем в присутствии Оттона саксонского и др. Или напр., нравственные понятия Киевской Руси мо-i -ут быть отчетливо обрисованы деятельностью Владимира Мономаха; характер восточно-христианских сект лучше всего изо! Сразить на истории первых вселенских соборов; старинная торговля наилучше выступает в поездках русских в Царьград. И т. д.
Учебник должен, по мнению составителя, дать не обобщения, а фактический материал для них. Познакомившись с таковым, ученики, под руководством преподавателя, могут с пользой поработать над выделением фактов из цепи развивающихся событий и над сопоставлением их для разных аналогий и сравнения. Тогда, в виде решения некоторых элементарных исторических задач, они сами сделают те выводы и обобщения, которые предлагались им прежде в виде готовых сухих формул. Вопросов и задач в этом отношении может быть поставлено сколько угодно. Напр.: что такое кровная месть? чем отличается вера и обряды мусульман от веры и обрядов христиан? какова была торговля в старину? где и из каких условий произошел вексель в денежном обмене? в каком отношении китайская культура превос-
ходила европейскую в ХШ. в.? что такое была феодальная служба и феодальное вознаграждение? какие сословия были в XIV в. во Франции? И т. п.
Составитель вполне сознает, что введение повествовательного момента увеличивает размеры книжки, умножая вместе с тем число имен разных действующих лиц, местностей, деталей и т. д. Он думает однако, что в этом расширении нет опасности в смысле обременения памяти учащихся, нет и большей трудности для заучивания содержания. Как раз все имена и подробности, связанные с изображением фактов, действий, помогают закрепить представление о данной эпохе, об ее учреждениях и нравах. Притом в книге целый ряд подробностей введен вовсе не для того, чтобы их заучивать; иные страницы можно прочитывать в классе для беседы, другие прелагать к изучению дома.
В данном виде учебник предназначен для русских школ. Поэтому он преследует совершенно определенную задачу — ввести национальную историю органически в состав истории всеобщей. До сих пор на такую связь обращалось мало внимания: русская история излагалась совершенно отдельно, в роде обособленной судьбы какой-то глухой провинции. Составителю казалось, что было бы желательно осуществить наконец и для нашего народа то, что имеется у всех культурных наций Европы, где национальная история составляет основной ствол, около которого группируются явления истории мировой.
В предшествующей, первой части учебника история Древности изложена таким образом, чтобы подготовить ко введению национальной истории в общую связь европейских и азиатских событий. Этой цели служат рассказы о культуре Триполья, о быте скифов, о роли греческих черноморских колоний, о торговле со Средней Азией, о судьбе Боспорского царства. Все это должно нарисовать, с одной стороны, дарования рас, населявших издавна восточно-европейскую равнину, с другой — невыгодные условия, в которых они находились на окраине Европы в отношении к наплыву степняков, разрушавших одну за другой возникающие восточно-европейские культуры.
Между прочим составитель считает уместным высказаться здесь против того предрассудка, будто античная древность имеет отношение лишь к западной Европе, а не к восточной. Правда, судьбы народов Запада, романских и германских, особенно тесно связаны с Римом, но за то для славянского мира первостепенную важность представляет другая половина классического мира, заключенная в Передней Азии и Греции. Нельзя забывать, что без культуры Византии, которая в свою очередь есть драгоценнейший остаток античности, не было бы и русской культуры.
Внимание к особенным требованиям национальной истории определило еще одну черту данного учебника, а именно заставило ввести в более широком, чем обычно, размере судьбы Азии. В XIX. в. среди, успехов технического прогресса было почти забыто,
что, помимо европейской, есть еще другие ценные культуры на свете. Для нас, народа близкого географически и этнически к Азии, во многих отношениях испытывавшего ее влияние, есть все основания ознакомиться с ее стариной, во всяком случае не уступающей старине европейской в культурности.
Может быть, стоит обратить внимание преподавателей еще на одну особенность данного учебника. Составитель стремился ввести элемент синхронизма, изображать одновременные моменты и действия в разных странах, насколько это возможно было без нарушения связи событий в порядке развития народностей. Иногда это вызывалось самой сложностью и сплетением происшествий. Так напр. для того, чтобы понять хорошо смысл разделения католической и православной церквей в IX. в., необходимо было изобразить столкновение двух выдающихся людей эпохи, папы Николая I и патриарха Фотйя, хотя они и принадлежат двум разным кругам. Или напр., чтобы дать почувствовать силу панской теократии, хорошо было приурочить к моменту правления Иннокентия III и завоевание крестоносцами Византии, и первое выступление меченосцев в Прибалтийском крае, и борьбу Франции с Англией за Нормандию, и обстоятельства возникновения Великой хартии в Англии.
Иногда синхронизм помогает выделить особенности культур, дает случай для важной аналогии. Таково напр. сопоставление патриархальной Европы при Карле Великом со всесветным халифатом Харуна эр-Рашида, или напр. могущества киевской державы при Ярославе Мудром с раздробленностью и усобицами современного ему Запада, или культурности Китая XIII в., в эпоху путешествия Марко Поло, с грубостью и бедностью тогдашней Европы.
I. Дальний Восток за 2500 — 1500 лет до нашего времени.
Три культуры Старого Света. Самая старинная из культур Старого Света возникла вокруг Леванта, т. е. восточной части Средиземного моря, где соприкасаются материки Африки, Азии и Европы. Ее средоточия, Нильская долина, Двуречье, Малая Азия, юг Балканского полуострова, острова Эгейского моря, нижнее Приднепровье и Крым, уже в третьем тысячелетии -f3000 — 2000 гг.) до Р. X. находились в оживленных взаимных отношениях. Очень рано начались и крупные военные столкновения между народами Передней Азии и юговосточной Европы. Войны все более выдвигали на первое место европейцев, сначала греков, потом римлян. Походы и завоевания служили сближению народов и распространению обычаев и верований; но в то же время они привели к разорению Ближнего Востока; около времени Рождества Христова культура, возникшая у Леванта, находилась в упадке.
Значительно позже стала слагаться культура южной Азии по pp. Инду и Гангу. Ее процветание приходится на последнее тысячелетие (от 1000 года) до Р. X. Западные народы, особенно греки, жадно стремились овладеть умственными и материальными богатствами Индии; учение Будды проникло на запад к персам, а через них оказало влияние на религиозные понятия переднеазиатских и европейских народов. Сами индусы однако проявляли мало интереса ко всему, что лежало за пределами их страны: между восточной Азией, обращенной к Индийскому и Великому океанам, и западной частью материка, связанной с Европой, так и легла неизгладимая черта разделения.
Еще более самостоятельно и независимо от Передней Азии и Европы развилась культура Дальнего Востока. Ее центром сделался Китай по течению рек Хоан-го и Янцзы, а влияние ее распространилось на большую часть азиатского материка: к западу и северу на Тибет, Туркестан и Монголию, к югу и востоку на области, прилегающие к Великому океану, на Заднюю Индию или Индокитай, на Корею и Японию. Государственная жизнь, религия, наука, семейный быт, нравы и понятия дальневосточной культуры во многом разнятся с тем, к чему мы привыкли в Европе. Культура Китая возникла позже левантийской и скорее одновременно с индийской. Ее процветание вместе с образованием громадной империи, равной по размерам всей Европе, относится к последним векам до начала нашей эры и первым векам после нее (с 300-го года до Р. X. до 200-го года после Р. X.).
Старинная история Китая. Родина многочисленного народа, составляющего теперь главное население Китайской империи, — плоскогория Средней Азии. Во второй половине 3-го тысячелетия до Р. X. родоначальники «черноголовых», как сами себя называют китайцы, ушли из засыпанных песками оазов восточного Туркестана (в бассейне р. Тарима) на восток и сели в равнине по нижнему течению Хоан-го (Желтой реки) от ее большого загиба к северу до моря.
Отсюда китайские колонисты двинулись в долину Янцзы (Синей реки), покоряя и втягивая в свою среду туземные, более дикие племена родственного им монгольского происхождения. Еще позже добрались они до морских берегов к югу от устья р. Янцзы и заняли долину Си-кианга (Жемчужной реки). Средоточием власти в Китае был и остался до последнего времени северный край, равнина нижнего Хоан-го и его притока Вей-хо; здесь были столицы старинного китайского государства; отсюда выходили объединившие всю страну завоеватели и династии.
Из среднеазиатской родины своей китайцы принесли веру в духов, витающих вокруг человека и приносящих ему то удачу, то несчастия и болезни; до настоящего времени сохранились колдовские заклинания добрых гениев и многообразные способы борьбы с бесами. Исстари также у китайцев развито почитание умерших предков: внимание к ним со стороны живых, ухаживание за ними считается главной добродетелью истинного китайца. Обязанность почитания умерших родителей коренится в огромном значении у китайцев отцовской власти. Хотя молодой человек 20 лет уже признается совершеннолетним, однако в действительности он приобретает самостоятельность лишь по смерти отца. Старший сын умершего обязан приносить ему жертвы. Вся семья собирается в особой комнате дома, чтобы оповещать предков о всех важных событиях, касающихся родства, о рождении детей, достижении ими совершеннолетия, вступлении в брак, повышении по службе и пр.
Почитание предков — не только нравственный завет, но также необходимая мера предосторожности. Души умерших, за которыми никто не ухаживает, по убеждению китайцев, бродят без корма и пристанища, пугают живых, вредят им всячески. Поэтому в Китае всякий хочет непременно иметь свою семью и окружить себя обильным потомством; тот, кто умирает бездетным, осуждает на вечную гибель не только самого себя, но и всех своих предков, которые также должны лишиться почитания.
Сохранив религиозные понятия старинной кочевой патриархальной жизни, китайцы в своем быту и занятиях отклонились от привычек бродячих скотоводов: среди плодороднейших стран мира они сделались необычайно трудолюбивыми земледельцами и садоводами. Пользуясь многоводными реками и обильными
дождями юговосточной Азии, они завели обширное искусственное орошение, которое особенно важно для возделывания риса. В то время, как на севере Китая преобладает пшеница и маис, юг выделяется плодовыми садами (Китай — родина апельсинного дерева), разведением сахарного тростника, чайного куста и хлопчатника, тутового дерева и шелковичного червя. Население, особенно в южном Китае, сидит плотно, ни один клочек земли не пропадает даром. В обработке полей применяются те же домашние живот-ны, мто и в Европе, лошади, рогатый скот, но в отличие от западных народов китайцы вовсе не знают употребления молока.
Китайцы удивительно усердны и точны в работе, бережливы в хозяйстве, трезвы и спокойно терпеливы. Женщины у них живут замкнуто, в обществе не появляются, в зажиточных слоях бывает и многоженство. Народ проявлял всегда несравненно более послушания правительству, чем где-либо в Европе. Никогда в Китае не поднималась своевольная воинственная аристократия. Высший класс в Китае издавна составляли ученые чиновники, через посредство которых государь, избранник Неба, правил народом; далее выделялись классы земледельцев, ремесленников и купцов.
История Китая приблизительно до VIII в. до Р. X. представляется нам, европейцам, очень неясной. Сами китайцы передают о первых своих правителях сказки, которые возникли однако не в народной среде, а составлены учеными позднейшего времени с нравоучительной целью.
Согласно этим рассказам, в третьем тысячелетии до Р. X. правили мудрые и добродетельные Фуси, Яо, Шун и Юй, которые выкопали каналы, научили народ земледелию, садоводству и шелководству, изобрели письменность и календарь, установили законы, ввели обряды служения Небу и Земле. Сначала государь сам назначал себе достойнейшего преемника, но впоследствии утвердились наследственные династии. Из рассказов о судьбе правителей можно заключить, что китайцы представляли себе мир в виде огромного механизма, в котором Небо, или великий Шаи-ди направляет и движет, а земля служит опорой и местом приложения небесной мудрости. Государь, в силу поручения от Всевышнего, обладает властью неограниченной: он составляет как бы часть мирового порядка; голос народа не участвует в его выборе, а возмущение против правителя считается великим грехом. То обстоятельство, что династии кончались именно возмущениями, по главе которых стояли счастливые вожди, основатели новых правящих семей, не смущало китайских мыслителей. Для оправдания мятежей на законном основании, они рассказывали следующее.
Последний государь второй династии (Ш а н ь с к о й, правившей 1766 — 1122 до Р. X.) Чжоу-синь и его возлюбленная Тайцзи были порочные и жестокие тираны: они привязывали своих врагов к раскаленной медной колонне; Тайцзи изжарила тело.своей соперницы и угостила ужасным блюдом отца убитой. Лучшие из вельмож и чиновников стали переходить к Вэн-ваню, одному из
подчиненных областных князей. После смерти Вэн-ваня они начали возбуждать к мятежу сына его У-вана. Долго не решался на это У-ван, боясь разгневать Шанди, которому единственно дана власть карать людей. Но когда горы стали обваливаться, реки выступили из берегов, разразились голод и чума, и на небе стали видны два солнца, что явно свидетельствовало о неблаговолении Шанди к правителю, У-ван поднял знамя восстания. В речи своей к войску он сказал: «свет добродетели усопшего родителя моего подобен свету солнца и луны; если я одержу победу над Чжоу-синем, то это будет последствием не моей храбрости, а безупречной добродетели Вэн-ваня, моего усопшего родителя; если Чжоу-синь победит меня, то это будет не потому, что добродетель Вэн-ваня несовершенна, а потому что я, слабый человек, не имею хороших качеств».
У-ван победил Чжоу-синя, и этим Небо выказало свою волю, оправдавши восстание. Чжоу-синь заперся в своей столице, в Оленьей башне, и сгорел со всеми своими драгоценностями. Тайцзи цыталась очаровать У-вана своей красотой, но он остался непоколебим и велел казнить ее. У-ван сделался основателем третьей (Ч ж о у с к о й) династии, правившей очень долго (от 1122 до 256 г. до Р. X.). В качестве мудрого и благодетельного государя он считается изобретателем компаса (в действительности свойство магнитной стрелки стало известно китайцам несколько позже, но во всяком случае задолго до европейцев); он же установил обычай давать умершим предкам посмертные имена и возводить их в божественный чин. Тому же У-вану приписывается и установление удельного порядка. Своим родственникам и близким, помогшим ему при восстании против свергнутой династии, он роздал области в управление: удельные владетели должны были в известные сроки являться ко двору государя, платить ему налоги, приводить на помощь военные отряды, а он брал на себя решение споров между ними и вмешивался в случае столкновений.
При слабых преемниках У-вана удельные князя приобрели полную самостоятельность; они перестали являться ко двору государя и подносить ему дары. Между ними происходили постоянные усобицы, которые ослабляли Китай и открывали его разрозненные области нападениям диких кочевников, напиравших с севера и запада, особенно племени х и у н г н у (по европейскому произношению — гуннов). Однако время раздробления (VIII — III века до нашей эры) было вместе с тем эпохой крупных умственных и религиозных движений, конфуцианства и даосизма, влияние которых обнаружилось потом в великую пору образования китайской империи.
Конфуцианство. Основатель конфуцианства был современником Дария Гистаспа и родился в 551 г. доР.Х. во владении удельного князя, составляющем нынешнюю область Шань-дунь на восточном краю Китая близ моря. Его настоящее имя Кун-цю, по
смерти он был прозван Кунфуцзе, что значит «великий учитель»; впервые узнавшие о нем в XVII в. европейские миссионеры-иезуиты переделали его имя на латинский лад в Конфуция.
Сын мелкого чиновника в удельном княжестве, Конфуций сам в молодые годы служил надсмотрщиком за продажей хлеба. Мечтой его жизни было стать главным управителем при сильном государе, чтобы преобразовать согласно разумным началам всю жизнь китайского народа, спасти его от нравственной порчи. Однако ему удалось лишь короткое время побыть министром юстиции в уделе, где он родился. Долголетние переезды его из одного удела в другой, в поисках государя, который вручил бы ему власть, не увенчались успехом. В то же время обладая громадными знаниями и необычайным даром преподавания, Конфуций собрал около себя многочисленную школу преданных слушателей и завещал им свои правила жизни.
Во всей своей деятельности, в изданных им книгах, в завещанных наставлениях Конфуций отражает одну черту, свойственную характеру китайского народа, — любовь к стройным, размеренным движениям, соблюдение чинности и внешней пристойности (впоследствии европейцы, с оттенком некоторой иронии, назвали эту черту «китайщиной»). По его убеждению, только соблюдением этикета, точным, истовым исполнением обрядов и церемоний, сохранением правильного, как в музыке, такта, держится вся жизнь и создается разумное воспитание людей. «Гимны поднимают дух человека, правила приличия устанавливают его характер, музыка увенчивает все здание».
В книге Чао-цзинь («о сыновней почтительности») Конфуций предписывает в точности, как должен быть исполняем траур: «когда почтительный сын справляет память по умершем родителе, он может только плакать, но при этом пусть воздерживается от продолжительных рыданий; при исполнении церемониальных движений нечего ему заботиться о красоте; слова его должны быть лишены изящества; невозможно ему надевать блестящие платья; если он слышит музыку, то не испытывает никакого наслаждения; если съедает лакомство, не чувствует вкуса в нем. Таковы должны быть истинное горе и печаль».
Конфуций не требует от людей геройства, подвигов самоотвержения, чрезвычайного подъема чувств и мыслей, веры в чудеса. Его нравственные правила умеренны и ограничены. «Не делайте другим того, чего бы вы не хотели, чтобы делали вам». Все обряды, церемонии, гимны, песни, поучительные рассказы — как он убежден — даны были народу еще в глубокую старину, в блаженные времена добродетельных государей Яо и Шуна; оттого, что их забыли, в Китае начались беспорядки, водворились дурные нравы. Главное внимание Конфуция было направлено на то, чтобы восстановить древние заветы: он собрал исторические сведения, законы,.молитвы, правила этикета в большие сборники Шу-цзинь, Ши-цзинь и Ли-цзи, которые сделались потом священными кни-
гами китайцев. «Я только излагаю предание — говорил он о себе но не создаю ничего нового; я верю в старину и люблю ее».
Учение Конфуция носило характер аристократический: оно было предназначено служить руководством главным образом для «высшей породы людей», как он сам выразился, т. е. для призванных к управлению исполнителей воли Шанди, уравновешенных, спокойных, трезвых и разумных. Для высшего класса установлены и 16 главнейших заповедей. Вот некоторые из них.
Конфуций играет на цимбалах (китайский рельеф II-го века после Р. X.).
«1. Превыше всего цените сыновнюю почтительность и братнюю преданность для того, чтобы поднять этим значение общественных связей. 3. Соблюдайте мир и согласие с соседями, чтобы избегать ссор и тяжеб. 4. Поддерживайте земледелие и шелководство для того, чтобы всегда было достаточное количество пищи и одежды. 5. Берегите школы и высшие учебные заведения, чтобы работы ученых не отклонялись от правильного пути. 8. Объясняйте законы, чтобы предостеречь невежд и упрямцев. 9. Показывайте изысканную вежливость и знание этикета, чтобы улучшить нравы и поведение людей. 14. Платите налоги без промедления, чтобы избегнуть взыскания денег, которые вы должны отдать».
В беседах с учениками Конфуций избегал упоминания о чудесном и таинственном. Хотя он не отрицал бессмертия души, однако никогда не говорил о загробной жизни, о рае и аде. Когда однажды ученик спросил, что такое смерть, Конфуций ответил уклончиво: «раз ты еще не знаешь, что такое жизнь, как можешь ты понять смерть?» Холодная и неглубокая мудрость Конфуция не могла удовлетворить людей, искавших ответа на вопросы о тайнах мироздания; не успокоивала она и тех, кто стремился к осуществлению на земле высшей правды. Отсюда успех другого направления мысли, возйикшего одновременно с конфуцианством и ведущего свое начало от Лаоцзы.
Даосизм. О жизни Лаоцзы ничего не известно (род. в 604 до Р. X., на полвека раньше Конфуция). Его последователи любили рассказывать о встрече и беседе двух мыслителей, где Лаоцзы в конец осудил Конфуция. На вопрос Конфуция относительно старых обрядов Лаоцзы будто-бы ответил: «люди, о которых ты говоришь, давно обратились в прах вместе с костями своими. Если человеку высшей породы улыбнется счастье, он достигает почета, но если ему не повезет, он катится как пук соломы по песку. Я слыхал, что умный купец скрывает свои запасы под землей так, что на поверхности у него бедно и пусто; так и человек высшей породы, достигнув совершенной добродетели, по внешности кажется простоватым. Оставь-ка лучше свои гордые притязания и суетные желания, брось свои широкие планы; все это не принесет тебе никакой пользы».
Подобно Конфуцию, Лаоцзы признает великий беспорядок в человеческом мире и порчу нравов, однако думает, что никакими внешними приемами и обрядами беды не поправишь. В природе все идет естественным путем: «голубь не купается ежедневно, чтобы оставаться белым, а ворон не красится в черный цвет». «Ты хочешь — говорит он Конфуцию — установить справедливость и человечность своими правилами порядка и приличия? Ты похож на человека, забившего в барабан, чтобы отыскать заблудшую овцу». Человеческая природа не исправляется силою законов, изданных мудрыми министрами или просвещенными государями. Единственная возможность спасения в том, чтобы человек ушел в самого себя, занялся усовершенствованием своей личности.