Старшее поколение охотников вероятно помнит тотальный дефицит оружия и боеприпасов в последние годы существования Советского Союза. Помню и я. Помню, как мы с отчимом, по секретному паролю, «я от Иван Иваныча», добывали порох, капсюля, гильзы и патроны. Помните, такие плоские картонные пачки с надписью «Байкал».

В пачке десять патронов, пачка стоит десять рублей. Но купить фабричные патроны считалось очень большой удачей. А пули. Пули покупали в магазине поштучно, до сих пор помню названия – «Спутник», «Спутник», «Вятка», «Бреннике», «Полева». «Бреннике», «Полева».

Чувствую в руке тяжесть свинцовых шариков, удивляюсь необычному виду привезенной знакомыми отчима пули Майера. Но больше всего мы страдали от дефицита патронов на утку и зайца.

Нет, конечно, выкручивались, как могли. По совету бывалого охотника, Игоря Петровича, наведались на стрелковый стенд, где по совершенно смешной цене приобрели пятьдесят патронов «семерки», на утку. Еще радовались своей смекалке, и взяли друг с друга слово, что никому не сдадим «точку». В чем подвох, выяснилось на первом же выезде.

Вечерняя зорька, отчим стоит, гордо подняв голову, демонстрируя окружающим полный патронташ. Двадцать пять патронов, ни много, ни мало. Еще один патронташ у меня. Тоже полный. Итак, шесть часов, брошен жребий, и пять человек одетых в непромокаемые костюмы химзащиты пошли «шуровать» по камышу.

Утка, выстрел, второй, промах. Отчим озадачен, раньше с ним такого небывало. Ну да ладно, ждем. Вот еще три. Два выстрела, две птицы, оставив после себя в воздухе облачка перьев, падают в камыш. Упали недалеко, на мне резиновые сапоги выше колена. Достану. Полез искать, минут через пять отыскал трофеи, несу отчиму.

Он посмотрел внимательно на птиц, разрядил ружье, достал нож и разрезал один из купленных на стенде патронов. Посыпалась в воду дробь, вслед за ней выпал небольшой пластиковый стаканчик. Утки были разбиты вдребезги не успевшим разлететься снопом дроби. Патроны были спортивные, для дисциплины «траншея». В этом виде стрельбы как нигде нужен дальний выстрел и плотная осыпь. Патроны снаряжаются пыжом концентратором, тем самым плассмасовым стаканчиком. В тот выезд отчим больше не стрелял.

Всю следующую неделю мы корпели над справочниками, изучали статьи в журналах, беседовали со старшими товарищами. Вполне научные термины «дисперсная прокладка», «резкость боя», «дульные сужения» мешались в моей голове с совсем ненаучными описаниями процесса – «ты бумажечку на спичечку накрути, и туды всунь, потом спичечку вытащишь, а бумажечка останется» или так – «нужно сильнее порох спрессовать, ты молоточком то пристукни».

Особенно хорош бал совет, как удалить непробитый капсюль «центробой» из латунной гильзы (в те времена из за дефицита дроби и пороха «неправильно» снаряженные патроны не выбрасывали, а разбирали и переснаряжали. )

Хороши были и два последовавших совету «юных дарования», неудосужевшихся хотя бы слегка подумать головой. План был, как все гениальное, прост. Гильза с рабочим капсюлем ставилась на зажженную камфорку. Дальше – проще. Под действием температуры инициирующее вещество выгорает, и капсюль можно безопасно выковырять гвоздиком.

Когда гильза нагрелась до темно-оранжевого цвета, капсюль наконец то сработал. Гильза, подскочив в воздух сантиметров на тридцать, слетела с плиты и запрыгала по купленному две недели назад линолеуму «под мрамор». Капсюль, свистнув над ухом, разбил бабушкину чашку. В линолеуме курились дымком пять овальных подпалин, до возвращения матери с базара осталось не более получаса.