Общая и частная методика

Проф. Л. Лейферт— Некоторые вопросы преподавания математики в ФЗС

П. Стратилатов- Учет успеваемости по математике. . . . .

А. Зейперман— Роль Пифагоровой таблицы умножения в решении некоторые задач . Н. Принцев— Об опенке контрольных работ по математике.

П. Суриков— Из записной книжки преподавателя . .

Проф. П. Лебедев— Основные химические понятия

Н. Будто в— Больные вопросы педагогической практики.

Н. С е р г и е в с к а я— Бобриковская зональная по.1итнедатанция

Б. Зиновьев —

Доцент Н. Львов— И. Лобко —

П. Попов —

Опыт школьной работы в СССР

Работа по физике в деревенской школе.

Наука и техника

Новейшие взгляды на строение вселенной.

Удельное сопротивление. . .

Библиография

Первоначальное знакомство с созвездиями—Н. Набоков

Г. Л. ВОЛЬФСОН

ПАМЯТИ М. Н. ПОКРОВСКОГО

Марксистско-ленинская теория не голая схема, не сухая доктрина, не абстракция, допускающая уклоны на путь отвлеченных идеалистических выводов, скрывающих в себе чаяния филистерской буржуазной «научной» мысли, а научная теория революционной борьбы пролетариата.

«Большевизм» возник в 1903 г. на самой прочной базе теории марксизма. А правильность этой теории и только этой революционной теории доказал не только всемирный опыт всего XIX в., но и в особенности опыт блужданий и шатаний, ошибок и разочарований революционной мысли в России. В течение около полувека примерно с 40-х до 90-х гг. прошлого века передовая мысль в России под гнетом невиданного, дикого и реакционного царизма жадно искала правильной революционной теории, следя с удивительным усердием и тщательностью за всяким и каждым, и последним словом Европы и Америки в этой области; марксизм, как единственно правильную революционную теорию, Россия поистине выстрадала полувековой историей неслыханных мук и жертв, невиданного революционного героизма, невероятной энергии и беззаветности исканий, обучения, испытания на практике, разочарований, проверки, сопоставления опытов Европы.

Благодаря вынужденной царизмом эмигрантщины, революционная Россия обладала во второй половине XIX в. таким богатством интернациональных связей, такой превосходной осведомленностью насчет всемирных форм; и теорий

революционного движения, как ни одна страна в мире. (Ленин «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». Соч. т. XXV, стр. 175).

Благодаря такому единству теории и практики марксизма-ленинизма наши учителя Маркс, Энгельс, Ленин и их последователи тем более оттачивали оружие революционной борьбы пролетариата — марксистско-ленинскую теорию, тем более обогащали ее своими теоретическими изысканиями, чем более черпали опыт классовых боев на Западе и в остальных частях света.

Михаил Николаевич Покровский принадлежит к тем незаурядным представителям большевистской мысли, у которых марксистское мировоззрение формировалось и кристаллизировалось на почве непосредственного участия в революционном движении русского пролетариата. Его творчество особенно ярко расцвело после Октября, оставив ценные вклады как в области марксистской исторической науки, так и социалистического строительства.

Покровский выступает на литературном поприще в начале 90-х годов прошлого века. Это был период особого роста русской промышленности и вместе с тем пробуждения русского пролетариата, постепенного осознания им себя как класса. Это был период перехода пролетариата от экономической к политической борьбе.

Рабочее движение в это время еще не привлекало широкого общественного внимания и только после знаменитых петербургских стачек марксизм начинает

овладевать научной мыслью многих представителей интеллигенции.

В это время Покровский печатает рецензии на исторические книжки в библиографическом отделе «Русской Мысли» и затем в последующие годы статьи в «Книге для чтения по истории средних веков» под редакцией П. Г. Виноградова.

В конце 90-х гг. к тому времени, когда вышла книга Ленина «Развитие капитализма в России» появляется статья Покровского «Хозяйственная жизнь Западной Европы в конце средних веков», которая содержит оттенки исторического материализма.

В начале 90-х годов М. Н. Покровский уже принимает участие в революционном движении как активный революционный деятель. В 1903 г. полиция запрещает ему читать публичные лекции, которые фактически преследовали цели революционной пропаганды. В этом же году он принимает участие в революционном выступлении педагогического общества в Москве.

В 1904 г. появляется статья Покровского «Идеализм и Законы истории» по поводу книги Риккерта «Границы естественно-научных образований и понятий», где он уже разоблачает идеализм Риккерта и проявляет себя сторонником материалистического взгляда на историю. Мировоззрение Покровского к этому времени еще не оформилось как вполне марксистское.

В своей автобиографической заметке он пишет: «Свое развитие как историка я делю на три периода. Первый до 1905 г. можно охарактеризовать как период демократизации иллюзий и экономического материализма. В центре стояло: обосновать экономическую интерпретацию исторического процесса. Задача, главным образом, академическая— русскую историю нужно было понять, иначе не дашь ее понять другим, попросту не изложишь ее, а я как Еаз начинал выработку своих курсов, ак типичный «академик», политически (да и не один я, а думаю, мы, тогдашние историки-материалисты) был настолько мало чуток, что отлично уживался с буржуазными демократами: тошнить нас начинало только от буржуазного либерала. Классовой борьбы не было около нас, а с массами мы, академики, соприкасались мало. Притом же в

классовая борьба принимала в те дни иной раз очень уродливые формы (зубатовщина), уложить их в нашу демократическую программу было очень трудно. Классовая борьба оставалась теорией, и, как чистая теория мало отражалась в исторических построениях: ибо конкретные формы исторической интерпретации всякий историк берет из окружающей практики, сознает ли это или нет (см. Классовая борьба и русская историческая литература). К этому периоду относятся мои ранние курсы, статьи 1903—1904 гг., цитируемые т. Рубинштейном, и как заключение статьи в «Истории России в XIX в. Частью однако эти статьи принадлежат уже второму периоду (1905—1917 гг.) («Под знаменем марксизма», № 10-11 1924 г., стр. 210).

Второй период, о котором упоминает Покровский, начинается с революции 1905 г., когда он уже окончательно определяется как революционный марксист, вступает в ряды большевиков и принимает деятельное участие в рабочих организациях в качестве члена лекторской группы Московского комитета партии, и в следующем году уже избирается членом МК.

В период выборов во вторую Государственную думу М. Н. участвует в предвыборной кампании, будучи на стороне так называемого «левого блока».

В 1907 г. он делегируется московской организацией партии на Лондонский съезд.

По возвращении он переходит на нелегальное положение. За выступление на окружной партийной конференции он был выдан провокатором и привлечен по ст. 102 Уголовного Уложения, грозившей каторгой или вечным поселением. Но он успел выехать в Финляндию и оттуда в сентябре перебрался во Францию, где и прожил до 1917 г.

В этот период на Лондонском съезде М. Н. был избран в члены большевистского центра РСДРП и вел лекторскую работу в партшколах на острове Капри (190Э) и в Болонье (1911).

С начала войны начинается его кипучая революционная деятельность. С 1915 г. он ведет постоянную переписку с центральным органом партии «Соц.- демократ», организует нелегальные большевистские издания в России и сотрудничает в заграничных «Нашем голосе», «Нашем слове».

Этот период в литературном отношении начинается у М. Н. с теоретической работы над изданием «Экономический материализм», где он отмежевывается от грубого экономизма в объяснении исторических явлений, марксизм не только объясняет историю экономическими причинами, но и представляет себе эти экономические причины в определенной форме классовой борьбы. Это революционный исторический материализм, в отличие от мирного эволюционного материализма многих буржуазных писателей, например, английского историка Роджерса, написавшего целую книгу об «Экономическом истолковании истории» (стр. 4).

Позже заграницей М. Н. приступает к своим основным работам «Русская история с древнейших времен» и первая часть очерков «Истории русской культуры», которые поднимают его как историка-марксиста на большую высоту.

Своим четким анализом с марксистской точки зрения ряда исторических явлений (история происхождения крепостного права, реформы 1861 г., торгового капитализма в России и т. д.), простотой объяснений этих явлений и глубиной, и оригинальностью толкования их он создает высоко научные и художественные образцы изложения исторических явлений в свете марксистско-ленинской теории и одновременно разбивает соответствующие установки буржуазных и социал-фашистских идеологов.

«Русская история с- древних времен»— огромный пятитомный фундаментальный труд, который произвел целую революцию в области науки. Успех этой работы следует приписать в значительной мере политической зрелости и опыту, которые М. Н. получил к тому времени в классовой борьбе пролетариата. «(Классовая борьба», — говорит он в упомянутой автобиографической заметке, — благодаря 1905 г. из теории стала жизненным фактором, без нее нельзя понять исторического процесса. В то же время экономическая интерпретация истории стала вне спора (см. Введение к первой части «Очерки истории русской культуры»). Но что гораздо важнёе, под влиянием отчасти 1905 г., отчасти пребывания в «первой демократии Европы»,

которую было время рассмотреть в ее домашнем быту, рушатся окончательно демократические иллюзии. «Явная, опять-таки не только теоретически понятая, а почувствованная кургузость политических идеалов мещанства приводит даже к антидемократической реакции. Параллель модному среди широких кругов партийной интеллигенции лозунгу: «буржуазная революция кончена», вырастает лозунг, «буржуазная революция невозможна». Мир вышел из периода буржуазных революций — грядущая революция может быть только социалистическая. Выкидышная русская демократия 1917 г. и разгон нами учредили как будто показали, что я не совсем был неправ (там же стр. 211).

Наступает 1917 г., и М. Н. возвращается в Россию к революционной борьбе в качестве активнейшего члена Московской большевистской организации.

В Октябрьские дни М. Н. является решительным сторонником вооруженного восстания. Принимает непосредственное участие в работе пролетариата при Замоскворецком штабе вместе с группой товарищей в качестве редактора органа Военно-революционного комитета, а в ноябре 1917 г. назначается комиссаром по иностранным делам, через неделю председателем Московского совета рабочих депутатов, а позже в 1918 г. председателем СНК Московской области.

В это же время М. Н. принимает участие в первой делегации по переговорам о мире с Германией. В период внутрипартийной борьбы вокруг Брестского мира М. Н. примыкает к левым коммунистам, но вскоре порывает с ними и вплоть до последних дней отстаивает генеральную линию партии.

Уже будучи председателем СНК Московской области, М. Н. принимает близкое участие в работах Государственной комиссии по просвещению Наркомпроса, проводившей ряд крупных реформ по проведению положения об единой трудовой школе, о передаче всех школ в ведение Наркомпроса и т. д. С мая 1918 г. М. Н. назначается заместителем наркома по просвещению и состоя в этой должности до последнего времени принимает горячее участие в нашем культурном строительстве. Он является инициатором, организатором и руководителем ряда крупнейших научных учреждений и учебных заведений СССР. Ему принадлежит идея организации первых рабочих факультетов. Ему же принадлежит заслуга организации Института красной профессуры, во главе которого он стоял, а равно Комакадемии, бессменным председателем которой он был до последнего времени. Кроме того, он был руководителем института истории, Об-ва историков-марксистов и Центроархива и бессменным председателем Гос. Ученого Совета НКП. Таким образом организацией и развитием у нас дела подготовки кадров и научно-иссдовательских институтов мы в значительной степени обязаны М. Н.

В то же время он вел большую педагогическую работу как по линии НКП, так и вузов. Несмотря на перегруженность продолжал принимать близкое участие в партийной работе. Был активным участником партсъездов и конференций. На XVI съезде был избран членом президиума.

В этот период М. Н. не только не ослабляет темпов своей научной деятельности, но наоборот развивает усиленную научно-исследовательскую работу, которая создает ему мировое имя ученого-историка-марксиста. Когда М. Н. принял участие в делегации советских историков и архивистов на Международном конгрессе историков в Осло, он был избран членом президиума, что является первым случаем избрания ученого-коммуниста в ученую корпорацию.

В 1918 г. М. Н. заканчивает II часть «Очерки по истории русской культуры» и приступает к созданию учебника по русской истории.

Написанная им «Русская история» в сжатом виде дает законченное марксистско-ленинское освещение историческим процессам. В свое время Ленин очень одобрительно отозвался об этой книге, и она служила незаменимым пособием по истории для учащихся.

К этому же периоду относятся его работы: «Очерки по истории революционного движения в России в XIX— XX вв.», «Борьба классов и русская историческая литература», «Внешняя политика России XX столетия», «Марксизм и особенности исторического развития в России», «Октябрьская революция», «Империалистическая война» и др. Под непосредственным руководством М. Н. предпринят ряд изданий документов быв. царских архивов и архивов Октябрьской революции.

Научному творчеству этого периода М. Н. в указанной автобиографической заметке дает следующую характеристику: «Третий период своего развития я считаю с революции 1917 г.» она доделала, что было уже заложено во втором периоде, почему между вторым и третьим периодом нет того прорыва, который чувствуется между первым и вторым, но доделала так радикально, что здание получило совершенно иной вид, неожиданный отчасти для самого архитектора в пору закладки фундамента. Тут моя личная история ничем не отличается от судьбы всех живых историков, которые все переменили вехи в том или ином направлении (примеры: Виппер в одном направлении, Пресняков, Тарле в другом и кто угодно еще). На прежних позициях 1917 г. остались только безнадежные академисты. Красный поток размыл и обнажил такие геологические глубины, которые не снились даже марксистам: одни испугались этих глубин и полезли на старый берег, от которого, казалось, отчалили давным-давно, другие увидели перед собой материк такой глубины и твердости, что самые смелые их обобщения вчерашнего дня показались им детским лепетом. К этому периоду относится окончательная концепция русского исторического процесса, изложенная мною в месте мало подходящем для оригинальных концепций—в учебнике («Сжатый очерк»).

В указанных работах, освещая вопросы с точки зрения марксистско-ленинской теории М. Н. дает новые и оригинальные установки, составляющие ценный вклад в историческую науку и обогащающие философию истории.

История для него не голая схема. Хотя ход истории определяется в конечном счете развитием производительных сил, но в то же время нельзя забывать для понимания различных нюансов исторических событий, что историю делают живые люди. Никогда не надо забывать слов Маркса и Энгельса—они оба неоднократно на этом настаивали—«что, хотя история и делается в определенной экономической обстановке, на определенной базе, без понимания которой и сама история останется нам непонятной, но делают историю все-таки люди, которые непосредственно могут руководиться и не экономическими мотивами. Анализ этих мотивов даже совсем индивидуальных (Маркс это нарочито подчеркивает) вовсе не сводит нас с почвы метода историко-материалистического и не превращает нас в «психологистов» («Историко-марксист» № 1 1926 г.). М. Н., освещая исторические явления марксистским методом, мастерски разносит концепции историков враждебных марксизму, подходя к анализу их своим особым уточненным методом.

В книге «Борьба классов и русская историческая литература 1923 г. М. Н. с большим искусством вскрывает классовую подоплеку германской исторической школы Ранке, стремящейся к созданию национальной обособленности и внутреннему рынку, а равно соответствующих теоретиков великодержавной России—Чичерина, Соловьева, Каверина и др.„ а в других статьях («Троцкизм и особенности исторического развития России» и «К вопросу об особенностях исторического развития России»—журнал «Под знаменем марксизма», № 3 1925 г.) он дает глубокий анализ мелкобуржуазной концепции Троцкого о вне классовости русского самодержавия и попути колонизации России западным капиталом.

Трудно в этой небольшой статье перечислить все работы М. И. в области марксистско-ленинской теории и исторической науки. Нет того вопроса в области истории классовой борьбы в России, который в той или иной мере не был бы освещен М. Н. При этом М. Н. подходил к изучаемым им вопросам как революционный марксист, как революционер, находящийся на своем посту. «История есть политика, любил он повторять, обращенная в прошлое».

Своим пытливым умом и отточенным мечом марксистской теории он самым решительным образом рассекал запутанные узлы контрреволюционных, буржуазных, троцкистских и оппортунистических идеологий на историческом фронте. Обладая богатейшей эрудицией и большим талантом историка, М. Н. сделал ценнейший вклад в марксистскую историческую науку, который в полной мере будет оценен только после длительного его изучения.

Крупнейший мастер слова и талантливейший популяризатор М. Н. является виднейшим историком, преданным делу рабочего класса. В его лице марксистско-ленинская историческая наука утратила блестящего мирового ученого, а партия—неутомимого борца за коммунизм.