Е. Рачко— Числовая зависимость между сторонами остроугольного и тупоугольного

треугольников 75

Л. Сморгонский — Некоторые вопросы изучения минеральных удобрений в школе. -

Программный отдел

П. Лерх— О проекте программы по химии для ФЗС на 1931/32 учебный год . 82

Из школьной и лабораторной практики

К. Смагин— Что можно сделать из стеклянного тойчика 85

Л. Прозоровский—Прибор для получения уменьшенного давления . . 87

Л. Прозоровский — К изучению относительной силы кислот и оснований и степени распадания их в растворах на ионы 88

Обзоры и отзывы о книгах Г. Зотов —. Элементы физики 91

Почтовый ящик

Ответ т. Чуканцеву (Брянск) 94

ЛЕНИН И КРИЗИС ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

Ленин как в области учения об империализме, как новейшем этапе капитализма, так и в области учения о пролетарской революции, теории и тактике диктатуры пролетариата и т. д. продолжал и развивал то, что было сделано Марксом и Энгельсом, и внес во все эти области нечто новое; так им дано нечто новое, являющееся дальнейшим шагом в развитии марксизма и в области философии и естествознания. И здесь, как во всех прочих областях знания и борьбы рабочего класса за коммунизм, Ленин вскрыл основные противоречия и движущие силы развития применительно к эпохе империализма и пролетарских революций и определил тактику пролетариата по вопросам естествознания.

Дальнейшие строки являются попыткой оценки того, что нового дал Ленин в отношении естествознания в переживаемую нами эпоху. В настоящей статье внимание будет сосредоточено лишь на одном вопросе: противоречиях в развитии естествознания в эпоху империализма и пролетарских революций.

Ленин и в области естествознания продолжал дело Маркса и Энгельса. Каковы общие итоги того, что сделали Маркс и Энгельс в области естествознания?

1 Эта статья т. Максимова появилась в № 1—2 журнала «Под знаменем марксизма». Статья, восполняющая пробел по изложению ленинского учения о кризисе в естествознании, и желательно, чтобы она дошла до больших кругов педагогов в особенности физиков. Поскольку к сожалению названный журнал не всегда доступен педагогам, редакция считает полезным перепечатать статью на страницах журнала.

Маркс и Энгельс прежде всего вскрыли те условия, при которых развивалось естествознание в период с XVI в. по XVIII в. Они проанализировали развитие производственных сил и производственных отношений за этот период и влияние этих факторов на развитие естествознания. Рост техники в связи с ростом горного дела, мореплавания, применение водной энергии и гидротехнических сооружений в связи с развитием ремесла и мануфактуры и т. д., — все это сказалось на естествознании и вызвало тот быстрый рост его, который начинается с эпохи великих открытий.

Состояние производительных сил в эпоху торгового капитала, ремесла и мануфактуры, в эпоху, когда политическое господство сохраняется еще за классом феодалов, обусловливало состояние развития естествознания и тот метод, который характерен для этого периода. Необходимость разобраться в росте эмпирических данных главным образом из области механики, астрономии и основанной на механике техники при неполноте и отрывочности этих данных, при односторонности методов исследования, сводившихся главным образом к применению механики и математики, с одной стороны, систематизации, классификации и т. д.— с другой,—все это обусловливало черты естественно-научного метода, который был назван Марксом и Энгельсом метафизическим методом\ Этот метод сводится в основном к анализу, к расчленению явлений, к фиксированию различий как неподвижных, абсолютных.

² О характеристике метафизического метода см. подробнее А. Максимов — «Метафизический период в развитии естествознания». «Бюллетень заочно консультационного отд. ИКП», 1930 г., № 5-6.

Марксом и Энгельсом доказывается что этот метафизический метод при наличном развитии производительных сил был исторически необходимым и явился орудием открытий, начиная с Галилея, Ken iepa, Гарвея, Бойля, Декарта я т. д. и кончая Кювье, Ньютоном и пр., т, е. открытиями, которыми к концу XVIII и началу XIX вв. завершается метафизический период развития естествознания. Без развития и применения метафизического метода, основанного на анализе, на индукции и формально-логической дедукции, невозможно было бы дальнейшее развитие естествознания. Основоположниками марксизма исследуется теснейшая связь метода метафизического периода в развитии естествознания с формальной логикой и философскими школами этого периода.

Будучи исторически необходимым, метафизический метод был ограниченным методом. Сочетаясь с гипотезами, отражавшими естественно-научное мировоззрение того времени, он в своем одностороннем применении привел к целому ряду представлений, которые в дальнейшем сделались тормозом в развитии естествознания (разрыв различных явлений природы, фиксирование граней между этими явлениями как абсолютных, абстрактное рассмотрение материи, движения, пространства, времени, силы и т. д. и отрыв их друг от друга, учения о флогистоне, теплороде, световом веществе, силе инерции, жизненной силе и т. п.). Естественно-научное мировоззрение этого периода в различных его проявлениях является в то же время моментом классовой борьбы. Основоположники марксизма дали в этом отношении очень много для понимания связи борьбы за те или иные естественно-научные гипотезы с общей борьбой различных классов тогдашнего общества за их классовые интересы.

В общем еще глубоко сидевшее в оковах теологии естествознание рассматриваемого периода претерпевает глубокую ломку как в области мировоззрения, так и метода с переходом к эпохе промышленного капитализма.

Бурное развитие производительных сил на основе крупной машинной индустрии революционизировало все общественные отношения и привело, с одной стороны, к бурному росту естественно-научных эмпирических знаний (причем развиваются и ранее слабо развивавшиеся физика, химия, биология), а с другой — к перевороту в области метода и мировоззрения.

Этот переворот, разрушивший метафизические представления естествоиспытателей предшествующего периода и сделавший аналитический метод лишь подчиненным моментом более глубокого метода, охватывает последовательно одну отрасль естествознания за другой и падает в основном на период конца XVIII в. и первой половины XIX в. Кант и Лаплас дают гипотезу образования солнечной вселенной. Вместо прежних вечных законов движения планет и первого божественного толчка Ньютона космогония основывается на учении о развитии: материя рассматривается как нечто саморазвивающееся, и устраняется последнее убежище для теологии в области объяснения происхождения вселенной. Лайель прилагает учение о развитии к геологии и ополчается против метафизики Кювье. Ламарк, Гете и затем Дарвин учение о развитии прилагают к области животного и растительного мира. Дарвинизм в его последовательном развитии изгоняет окончательно теологию из учения о происхождении человека. Открытие Шлейденом и Шванном клетки обусловливает соответствующий переворот в области эмбриологии и сравнительной анатомии. Учение о клетке вместе с успехами химии (открытие Велера и т. д.) и физики (закон сохранения и превращения энергии) создает новую основу для физиологии. Наконец, атомистика Дальтона и закон сохранения и превращения энергии Майера, Грове, Гельмгольца и др. вместо прежних метафизических сил и метафизики в химии периода флогистона и эпох Лавуазье выдвигают на первый план всего естественно-научного мировоззрения учение о смене форм вещества и форм движения материи.

На основе этих открытий происходит полная перестройка естествознания. Естествознание делается, по утверждению Энгельса, «системой материалистического познания природы*. В то же время вместо прежних метафизических категорий естествознание начинает оперировать «текучими» категориями, категориями, переходящими одна в другую, что отражает те переходы и связь явлений природы, которые сделались основным предметом изучения естествознания XIX в. после указанных выше открытий.

Если в метафизический период рост естествознания и его методологическое обоснование идут рука об руку, и мы в лице Галилея, Декарта и др. имеем как крупнейших естествоиспытателей, так и философов, обосновывающих новый метод естествознания, то в конце XVIII и начале XIX в. мы не находим такого синтеза философии и естествознания. Если Кант был еще не только крупным философом, но и выдающимся естествоиспытателем, то уже Гегель в области собственно естествознания не является творцом новых теорий, гипотез и тем менее открывателем новых фактов. Возникновение и рост новой методологии в естествознании пошло в XIX в. стихийным путем без необходимого философского обоснования.

Историческая заслуга Маркса и Энгельса заключается именно в том, что они и единственно они поняли в полном объеме историческое значение переворота, происшедшего ъ естествознании в конце XVIII и начале XIX вв. Они и единственно они поняли, что Гегель, непосредственно не давший эмпирическому естествознанию ничего, как раз и был тем, кто дал, правда, в извращенной форме, обоснование того метода, который стихийно лежал в открытиях Канта, Лапласа, Ляйелля, Дарвина и др.

Маркс и Энгельс спасли рациональное зерно гегелевского метода и, переработав его материалистически, превратили в метод диалектического материализма.

Энгельс в своих работах, трактующих проблемы естествознания, центр тяжести этих работ посвящает разбору и оценке естествознания XIX в. Критика метафизического периода в развитии естествознания служит для него лишь необходимой ступенью к тому, чтобы показать, куда растет естествознание, возникшее на работах Канта, Лапласа, Ляйелля, Дарвина и др. Он доказывает, что переворот, произведенный указанными открытиями, с исторической необходимостью ведет к обоснованию диалектико-материалистического метода, что этот последний не есть измышление праздной головы, а продукт всего предшествующего развития философии и естествознания. В то же время Энгельс доказывает, что стихийный характер развития естествознания полон противоречий и что эта стихийность является его тормозом, что разрешение этих противоречий заключается в сознательном усвоении естествоиспытателями метода диалектического материализма.

Доказав, что метод диалектического материализма разрешает все противоречия, в которые впадает естествознание XIX в., что только этот метод обеспечивает действительное развитие естествознания и открывает ему еще невиданные перспективы, Энгельс на многие годы сам усаживается за изучение естествознания с целью переработки его на основе этого единственно научного метода. Подвергая критике все существующие естественно-научные теории, производя коренной переворот во всем теоретическом естествознании, Энгельс берется за дело, аналогичное тому, которое совершил Маркс в области политической экономии своим «Капиталом» и «Теориями прибавочной стоимости».

Энгельсу не удалось довести своего дела до конца, и его «Диалектика природы» осталась незаконченной. Тем не менее и в опубликованных в его жизни работах и в особенности в «Анти-Дюринге» мы имеем общий итог того, что было сделано им к концу семидесятых годов прошлого столетия. Однако «Диалектика природы» ставила перед собой задачи несравненно более широкие и глубокие, чем те, какие стояли пред «Анти-Дюрингом». Колоссальная работа, проделанная Энгельсом в его «Диалектике природы», не превзойдена и до сих пор, и на ней долго будут воспитываться новые поколения марксистов-естественников.

Работая над положительной разработкой диалектики природы, Энгельс ополчается не только против стихийности в развитии естествознания, против беззаботности естествоиспытателей в отношении философии, но борется против враждебных марксизму философских течений.

Эта борьба идет прежде всего по линии борьбы с идеализмом. Подвергнув критике все предыдущее развитие философии, Маркс и Энгельс подвергли уничтожающей критике идеализм, показали его классовые корни. Вместе с тем Энгельс подвергает критике идеалистические течения в естествознании и особенно в математике и показывает, что те противоречия, к которым приводит в проблемах учения о природе идеализм, правильно решаются только с точки зрения диалектического материализма.

Наряду с критикой идеализма Маркс и Энгельс подвергают критике материалистическое течение половины XIX в., теснейшим образом связанное с естествознанием и представленное естествоиспытателями Фогтом, Бюхндром и Молешоттом.

Энгельс доказал, что естествознание половины XIX в. уже доросло до того, что стало одной из основ диалектического метода, что диалектический метод был единственно законным методом естествознания. Материализм же Бюхнера, Фогта н К° не только не был диалектическим, он вообще был по отношению к естествознанию реакционным, так как ни в чем не шел далее метафизического материализма XVIII в., не имея революционных заслуг последнего.

«Люди, взявшие на себя в пятидесятых годах в Германии,—писал Энгельс & «Л. Фейербахе», — роль разносчиков дешевого материализма, ни на шаг не пошли дальше своих учителей. Все новые успехи естественных наук служили им лишь новыми доводами против существования творца вселенной. Да они и не имели никакого призвания к дальнейшей разработке теории. Идеализм, премудрость которого к тому времени уже окончательно истощилась и который был смертельно ранен революцией 1848 г., имел по крайне мере то утешение, что материализм пал еще ниже».

Критикуя этот плоский материализм, Маркс и Энгельс прекрасно знали, что поверхностность и трусливость этого материализма соответствовали той политической роли, которую играли «разносчики дешевого материализма» как идеологи буржуазии^[I]. В сочинениях Маркса и Энгельса мы находим блестящие страницы, бичующие предательскую роль Фогта и К°. Меринг так в кратких строках характеризует роль материализма половины XIX в.: «Послемартовский материализм был модной игрушкой буржуазии, которая могла во всякое время сломать и действительно сломала, как только оказалось, что ханжество прибыльнее вольнодумства» *. Таким образом, как политическая роль буржуазии и ее идеологов в революции 1848 г. из революционной, не успев расцвести, быстро превратилась в контрреволюционную, так и половинчатый, пошлый материализм Бюхнеров и К° не только не решил противоречий, в которых находилось естествознание XIX в., но выродился в дальнейшем в позитивизм и должен был уступить философской контрреволюции махизма, неокантианизма и прагматизма.

Если материализмом Бюхнера и К° была представлена одна из форм идеологии буржуазии, то разновидность непоследовательного материализма в лице Дюринга была представительницей идеологии ной части мелкой буржуазии, которая нашла себе поддержку в известной неустойчивой части рабочего движения.

Дюринг не только был членом социал-демократии, но имел в ней многочисленных сторонников из числа «вождей», а также пользовался известным влиянием и на рабочих. Поэтому выступление Дюринга против марксизма как в области

Учащийся вправе спросить, почему в одном месте 80°Ф = 100°Ц, а в другом 100°Ц = 90°Ф. Ни одно из этих равенств не может дать, что 5^е Ц — — 18°Ф. Поэтому учащемуся, для которого авторы написали свою книгу, станет совершенно непонятным, почему следует пользоваться коэффициентом 9

5 ’

Надо думать, что в этой путанице повинно издательство.

После рассмотрения термометров Галилея, Цельсия и Фаренгейта авторы говорят о стандартном водородном термометре. Но так как о тепловом влиянии на упругость газа до этого ничего не говорилось, то в выводе относительно водородного термометра (стр. 124, § 169) читаем: «Оказывается, что расстояние равно высоты ЕД». Вслед за 2.1 о

этим авторы пишут: «Другими словами, изменение температуры на 1° по шкале Цельсия — это изменение температуры, заставляющее давление любого объема водорода изменяться на его давления при

Ло температуре тающего льда (при 0°Ц)».

Опираясь на сказанное в § 169, авторы вводят понятие об абсолютном нуле и абсолютной температуре и, ссылаясь на тот же § 169, они дают закон Шарля и закон Гей-Люссака (§ 172). Здесь же без вывода дается формула уравнения состояния газов. Примечание к формуле делает попытку пояснить, как можно вывести эту формулу: изменение скорости и времени пробега влияет на пробегаемые расстояния. Но отсутствие связи между буквами делают окончательный вывод мало понятным.

Нам кажется, что если бы вопрос о влиянии температуры на изменение объема и давления газа был поставлен-перед разбором водородного термометра, то учащимся было бы легче разбираться в преподносимом им материале.

Отдел теплоты заканчивается главой «Распространение теплоты». С таким расположением материала довольно трудно согласиться, так как еще в главе о теплоемкости учащиеся столкнулись с вопросом о переходе тепла от одного тела к другому, а также и при разборе целого ряда вопросов учащиеся должны были встретиться с явлениями распространения теплоты.

Магнетизм и электричество

Расположение материала в последовательности: магнетизм (гл. XII), электростатика (гл. XIII). электричество в движении (гл. XIV и след.) напоминает расположение материала в старых учебниках. Объяснить такую последовательность в изложении довольно трудно, так как необходимо считаться со стремлением авторов учебника увязывать учебный материал с техникой. Если же исходить от техники, то гораздо целесообразнее начинать изложение отдела электричества с электрического тока, магнитные явления рассматривать в связи с магнитным действием тока, а электростатику без всякого ущерба можно отодвинуть далее.

Говоря об электрическом потенциале, авторы не дают ему единого определения. Так в § 293 электрический потенциал называется электрическим давлением. В следующем § 294 говорится, что мерою разности потенциалов является степень расхождения золотых листочков, причем обыкновенно разность потенциалов выражают в единицах, называемых вольтами (в учебнике напечатано: «называющихся» вольтами). Здесь же указывается.

_л 2

что вольт приблизительно равен электрического о

давления между цинковым и угольным электродом обыкновенного сухого элемента. Что касается точного определения вольта, то авторы обещают дать его в § 335.

В этом § 335 говорится, что вольт есть-7—, l,Ulo > напряжения элемента Вестона.

Описание элемента Вестона находится в несоответствии с рисунком 289. Так, в тексте упоминается сернокислая ртуть и раствор сернокислого кадмия, а на рисунке надписи указывают хлорид. Лун ртуть и хлористый кадмий.

Определения потенциала как потенциальной энергии единицы заряда и указания на измерение потенциала работой при перемещении единицы заряда авторы не дают.

Совершенно отлично от обычного определения дается понятие об удельном сопротивлении вещества (§ 317). Удельным сопротивлением называется отношение сопротивления данной проволоки из какого-либо вещества к сопротивлению точно такой же серебряной проволоки. При этом удельное сопротивление серебра принимается за 1,00. Помещаемая далее таблица дает удельное сопротивление меди 1,11, нейзильбера 1^,1 и т. д.

Авторы учебника не дают формулу сопротивления проводников, ограничиваясь словесной ее формулировкой.

Задач на вычисление сопротивления проволок с использованием удельного сопротивления в книге не имеется.

О реостатах в учебнике ничего не говорится, если не считать фразы в § 317 следующего содержания: «На примере реостата, применяемого для регулирования освещения зрительных зал, мы видим весьма важный в технике способ контроля и изменения силы тока путем изменения введенного в цепь сопротивления».

Предполагается, что учащиеся познакомились с реостатом либо по рисунку на стран те 2э1 «Практические применения электрических сопротивлений», либо еще до изучения физики по учебнику «Элементы физики».

Электродвижущей силе дается двойственное определение в одном и том же § 319. С одной стороны, электродвижущая сила называется напряжением, которое производится генератором, а с другой стороны, электродвижущая сила определяется как способность создавать электрическое напряжение.

Такая двойственность не может внести ясности в рассматриваемый вопрос.

В главе о первичных элементах встречается мало привычное выражение: «ток во внешней цели всегда направлен от не разъеденной пластины к разъеденной». Соответствующая надпись «разъеденная пластинка» имеется и на рисунке 236.

Книгу заканчивают отделы: оптика, невидимые излучения и обзор развития физики за последние 30 лет.

Просматривая учебник, мы замечаем, что громадное большинство иллюстраций книги уже знакомы нам по книгам А. И. Бачинского.

Выше уже сделаны были указания на ряд небрежностей, допущенных при издании книги. Упомянем еще, что очень неудачно расположен рисунок 65 на странице 6J. Рисунки 197 и 198 даны в горизонтальном, а не вертикальном положении. Рисунок 283 на странице 237 перевернут. Тексты под рисунками на странице 209 перепутаны. В задаче 3 на странице 18 говорится о карандаше, острие которого имеет площадь 1 250 кв см. В задаче 19 на странице 2Ь7 и 14» главы XiV на странице 393 указывается, что 1 HP = 746 ватт. В задаче 8 главы V на странице 388 ускорение см

имеет обозначение 80 — В задаче 14 главы X, сек

на странице 391 делается ссылка на ту же самую задачу 14. В задаче 6 главы XX на странице 395 имеется ссылка на таблицу страницы 435, в то время как такой страницы в книге вообще не имеется.

Трудно высказывать свои соображения относительно того, кто повинен в указанных выше погрешностях русского издания «Элементы физики». Одно несомненно, что если бы даже американский оригинал и обладал рядом несуразностей и неточностей, то переводчики и издательство обязаны были внести соответствующие коррективы.

Заканчивая, приходится сделать вывод, что намерения авторов, о которых упомянуто в первых строках статьи, не осуществлены полностью настоящим русским изданием книги.

Несмотря на ряд достоинств, книга «Элементы физики», по крайней мере в русском издании, мало подход *т для учащегося из-за того громадного числа небрежностей, на которые сделаны указания выше.

Книга скорее обслужит преподавателя, который использует ее материал с известной осторожностью, чем учащегося, для которого она написана.

Г. Зотов

^[I] В «Диалектике природы» мы читаем следующую краткую характеристику позиции «либерального филистерства после революции 1848 г.: «Либеральный немецкий филистер 1848 г. очутился внезапно и неожиданно в 1819 г. против своей воли перед вопросом: либо возвращение к старой реакции в более свирепой форме, либо продолжение революции до республики, может быть, даже нераздельной республики, на социалистическом фронте. Он не долго раздумывал и приложил свою руку к созданию мантёйфелевской реакции как цвета немецкого либерализма. Точно так же французский буржуа оказался в 1851 г. пред несомненно неожиданной для него дилеммой: либо карикатура на империю, преторианство и эксплуатацию Франции шайкой мошенников, либо социал-демократическая республика, — и он склонился перед шайкой мошенников, чтобы продолжать под ее защитой эксплуатировать рабочих» («Архив», т. II, стр. 93).

а Меринг—«История германской социал-демократии», т. II, стр. 212, изд. 1922 г