Рассказы из музыкальной шкатулки (Левашёва) 1975 год - старые учебники
Скачать Советский учебник
Назначение: Издание рассчитано на самые широкие круги читателей
Авторство: Галина Яковлевна Левашёва, Иллюстрации - Н. Кошельков.
Формат: DjVu, Размер файла: 2.91 MB
СОДЕРЖАНИЕ
ПОГОВОРИМ О ПЕНИИ
«Найду ли краски и слова...»
Одни — одно, другие — другое
Причём тут часовня?
Ансамбль пионерской песни и пляски
«Вставайте, люди русские!»
В лагерь за песнями
ОТ БРАТСТВА МЕНЕСТРЕЛЕЙ ДО ЗАСЛУЖЕННОГО КОЛЛЕКТИВА РЕСПУБЛИКИ
Улица жонглёров
Крепостной по имени «фа диез»
«Прощальная симфония»
Сегодня «Кикимора»
РАССКАЗЫ О МУЗЫКАЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТАХ
Камень, тетива, раковина и тростинка
Встреча с задушевным другом
Пастуший рожок и его родственники
Правнуки «турьего рога»
Тайна феи Драже
В главных ролях инструменты
РАССКАЗЫВАЕТ МУЗЫКА
Клипер «Алмаз» и Сокол-корабль
Рассказ о том, как растаяла Снегурочка
Рояль
«Картинки с выставки»
Серьёзные тайны весёлого карнавала
Скачать бесплатный учебник СССР - Рассказы из музыкальной шкатулки (Левашёва) 1975 года
СКАЧАТЬ DjVu
Книга открывает перед юным читателем замечательный мнр музыки; помогает понять, какие мысли н чувства она вызывает, как нужно её слушать и что значит — любить музыку.
Как-то в Филармонии на концерте я встретила свою школьную учительницу пения.
— Вы по-прежнему любите музыку? — спросила она меня.
— Да, теперь музыка стала моей профессией.
Приятно было увидеть снова неутомимую, влюбленную в своё дело Варвару Павловну; сразу вспомнилось, как много и охотно пели мы на её уроках, какую замечательную музыку слушали. Она была нашей любимой учительницей, и я сказала ей об этом.
— Меня любили? — улыбнулась она. — А музыку?
Я даже обиделась.
— Наш хор был лучшим в районе, — гордо напомнила я Варваре Павловне.
Она внимательно посмотрела на меня.
— А помнит ли бывшая староста хора, как выглядела тетрадка учёта посещаемости, когда создавался этот лучший в районе хор?
И бывшая староста сконфуженно опустила глаза...
Увы, далеко не все и не всегда любили музыку в нашей школе. Школьный хор начинал свою деятельность с восьми человек, да и тех приходилось упрашивать прийти на занятия. «Я певцом быть не собираюсь»,— говорил один. «Пение —это не предмет», — заявлял другой.
Один... другой... К сожалению, это не один и не два человека. Многие говорят, что вообще музыки не любят...
Вечером дома, всё ещё думая о том разговоре, я долго ходила по комнате, перебирала книги, ноты... Что-то беспокоило меня, сильно беспокоило... Но что именно? И откуда взялось это странное, тревожащее чувство вины? Мне казалось, я виновата перед тем, что люблю больше всего на свете, перед музыкой. Чем же?
Я смотрела на корешки книг, такие знакомые, что, кажется, с закрытыми глазами, на ощупь смогу узнать каждую из них: вот эта — большая, толстая — «Записки» Глинки; вот четыре тома писем Бородина, письма
Мусоргского, книжка о древней и средневековой музыке, учебники истории русского и зарубежного музыкального искусства, и снова письма, дневники, научные статьи, учебники...
Статьи Владимира Васильевича Стасова, человека, страстно, самозабвенно любящего искусство. Три толстенных тома в строгих чёрных обложках. От частого употребления книги разбухли и кажутся огромными...
«Он всею жизнью своею оправдал слова свои, сказанные ещё ребёнком: <<Музыка — душа моя!».., Он вложил всю свою жизнь в страницы своих сочинений, он влил в звуки своей музыки всю кровь сердца своего».
Так Стасов пишет о Глинке. Пишет о композиторе, о музыке. И как же можно легко н бездумно отмахнуться («я не люблю музыки») от того, во что люди вливали «всю кровь сердца своего»?
В письмах Петра Ильича Чайковского я вдруг нахожу строчки, которые сразу же объясняют мне непонятное чувство вины:
«.. .Если я могу содействовать распространению славы русской музыки. — пишет Чайковский, — не прямой ли мой долг бросить всё... и спешить туда, где я могу быть полезен для своего искусства и своей страны?»
Да, эти слова будто обращены прямо к нам, сегодняшним музыкантам. Вправе ли мы, как-пушкинские Скупые Рыцари, наслаждаться великими сокровищами музыкального искусства, упиваться своим пониманием музыки и пренебрежительно упрекать (а то и обвинять) тех, кто по незнання, но недомыслию добровольно лишает себя одной из высочайших радостей на земле?
Ведь Глинка и Моцарт, Чайковский и Бетховен, Шуберт и Мусоргский писали музыку не для себя и не для горсточки знающих музыкантов. В своих гениальных творениях они обращались ко всему миру, ко всему человечеству. Языком музыки они говорили о радости и борьбе, о счастье н страданиях; они воспевали природу родной страны, мужество её народа, красоту и глубину народного творчества.
И каждый из них мечтал о том времени, когда их музыку, их мысли и мечты услышат все люди на земле.
Наша страна воплотила в жизнь мечты великих художников прошлого.
В огромных залах Дворцов культуры, в заводских и сельских клубах, но радио и телевидению звучит прекрасная музыка.
Слушают её замечательные люди, строители коммунизма. И музыка для них не просто развлечение, а большая радость, часть их богатой, интересной жизни.
И если всё-таки находятся ещё люди, которые «не любят музыки», то в этом виноваты мы, музыканты. Конечно же, мы должны «спешить туда, где мы- можем быть полезны для своего искусства, для своей страны».
Как значительно и веско звучат слова русского композитора в наши дни. Ведь речь в них идёт о нашей стране, о стране, для которой самая прекрасная мечта человечества — ближайшее будущее.
И я подумала о вас, ребята. Вы будете жить в коммунистическом завтра. Вы уже сейчас помогаете строить его и видимо, знаете," каким должен быть человек, живущий в коммунизме. Он должен быть прекрасным. Воспитать в себе прекрасного человека вам поможет искусство — поэзия, живопись, музыка.
Вот о чём думала я в тот вечер. Вот как родилась книга о музыке для вас.
Эта книга не учебник, не пособие. Просто рассказы о некоторых музыкальных произведениях, о некоторых музыкальных инструментах, о том, что. как мне кажется, может заинтересовать не только любителей музыки, но, главным образом, тех из вас, кто до сего времени не прислушивался к звукам симфоний, не пытался понять, о чём поют в онере, — словом, ue интересовался музыкой всерьёз.
Конечно, никакая книга, никакие рассказы не «научат музыке», не заставят полюбить её. Это Может сделать только сама м у з ы к а. Но книга может помочь услышать то, что могло бы остаться неуслышанным.
Именно только помочь. Остальное уже зависит от вас.
Откуда взялось название «Рассказы из музыкальной шкатулки»?
У каждого из вас, конечно, есть какая-то заветная коробочка, шкатулка (или просто ящик письменного стола), где вы храните самые дорогие, самые ценные для вас вещи.
Может быть, это коллекции марок, монет, спичечных коробков; может быть — вырезки из газет и журналов, фотографии какого-то человека, героя ваших ребячьих дум, на которого очень хочется стать похожим; может быть — интересная переписка с зарубежными друзьями. .. да мало ли что ещё.
Есть и у меня такая «заветная шкатулка», в которой я храню всё то, что когда-либо услышано мной интересного о музыке. Ведь книжные полки и ящики письменного стола — тоже своего рода «заветные кладовые», хранящие ноты, книги, конспекты, карточки с нужными выписками и многое другое.
Всем этим дорогим для меня я хочу поделиться с вами, раскрыть для вас заветную шкатулку музыканта.
Итак, с чего же мы начнём? .. Пожалуй, вот с чего...
Странные бывают люди на свете!
Вечер. Человек один в комнате. Все дела закончены, можно отдохнуть. На улице дождь, выходить из дому в такую погоду не хочется. Ходит человек по комнате взад и вперёд. То на стул присядет, то на диване полежит, то в окно посмотрит — сыро, холодно, капли по стеклу катятся. .. скучно.
Спросишь такого человека, почему он слоняется без толку по квартире, а он в ответ: «Делать нечего...» Как нечего делать? Да разве такое бывает? Оказывается,—бывает, и довольно часто. У таких людей это называется «убить время». Убить время! Даже страшно становится. А они действительно убивают.
Вот включил радио такой человек,, повернул ручку настройки. Зазвучала музыка. Льётся прекрасная мелодия, поёт, о чём-то... а человек равнодушно вертит ручку, дальше... свист... вой — и оборвалась музыка на середине фразы, умерла мелодия. А человек и не заметил. Он ведь не знает, какое наслаждение может доставить хорошая музыка, хорошие стихи. «Не люблю музыку, не люблю стихи», — говорит этот человек.
Но ведь не любит только потому, что не понимает, потому, что ему лень попытаться понять. Очень жалко мне таких людей, очень хочется сказать им: откройте глаза и уши, заставьте ваши мысли шевелиться живее, послушайте, посмотрите, подумайте! ..
. . .Звучит по радио музыка. Вы занимаетесь какими-то своими делами в ожидании интересной для вас передачи. Вы, конечно, слышите музыку, не можете её не слышать, но.. .
Остановитесь на минутку, друзья! Отложите дела и прислушайтесь... С вами говорит музыка.
Нежно-задумчиво ноет рояль. О чём он поёт? О чём грустит?
Вы задувались? Очень хорошо. Вы почувствовали нежную грусть мелодии, мозкет быть, погрустили немножко сами, вспомнив о чём-то. .. Вот вы и услышали музыку.
Думаете, это и всё? Нет, дорогие мои ребята, это только самое начало. Крохотная щёлка в огромный и сложный мир музыкального искусства. Крохотная, но чрезвычайно важная. Ведь для того, чтобы услышать, нужно прислушаться, нужно захотеть услышать. И только потом можно идти дальше — читать книги о музыке, ходить на концерты, покупать пластинки, — словом, всё шире и шире открывать перед собой двери этого сверкающего и прекрасного мира.
Помните! С холодным сердцем, с нелюбопытным умом лучше и не приступать к познанию музыки. Она не терпит ленивых и равнодушных.
Лайду ли краски и слова..."
Одни — одно, другие — другое
А при чем тут часовня?
Ансамбль пионерской песни и пляски
„Вставайте, люди русские!"
В лагерь за песнями
Пожалуй, не найдётся такого человека, который никогда в жизни не цел. Поют все, но далеко не все умеют петь. Нечётко произносят слова, неверно, фальшиво напевают мелодию или выкрикивают её во всю силу своих лёгких. Удовольствие от такого пения получает только сам ноющий, остальным же это пение доставляет одни неприятности.
-Попросишь такого человека петь потише, а он: «Разве я виноват, что у меня слуха нет?» И действительно, что же делать, если слуха нет, а петь хочется?
Почему-то считается, что, если не дала природа человеку музыкального слуха, — ничего не поделаешь, так он и будет всю жизнь петь фальшиво. На самом же деле музыкальный слух почти всегда можно воспитать, выработать в себе. Конечно, это не будет тонкий и чуткий слух музыканта, но на то, чтобы правильно петь, такого разработанного слуха вполне достаточно.
В этом вам помогут уроки пения, занятия в хоре.
Кстати, а что такое хор?
Если несколько случайно собравшихся людей запевают какую-то песню, обычно вначале у них ничего не получается, даже при том, что каждый в отдельности умеет петь. И только после того, как они споются, привыкнут друг к другу, будут слушать не себя, а друг друга, их голоса зазвучат слитно и красиво. Вот тогда-то и получается хор. И чем сплочён-" нее, чем крепче коллектив ноющих, тем чище и стройнее звучит хор.
Вдруг холм, безоблачной луною В тумане бледно озаряясь. Яснее; смотрит храбрый князь — И чудо видит пред собою. Найду ли краски и слова? Пред ним живая голова. Огромны очи сном объяты; Хранит, качая шлем пернатый, И перья в тёмной высоте, Как тени ходят развеваясь.
\. С. Пушкин. «Руслан и Людмила»
Напрасно сомневался великий поэт — он нашёл замечательные краски и слова для описания живой головы! Её устрашающий вид. мощное, как ураган, дыхание, развевающиеся в вышине перья шлема — всё это с поразительной яркостью видишь перед собой, когда читаешь «Руслана н Людмилу».
Есті» там и такие строчки:
« И вслед раздался голо с ш у м н ы й...» 1
Представляете себе, каким «шумным» (кстати, как прекрасно здесь сказано—именно шумный, а не «громкий») должен быть голос у такой головы?
В то время, когда другой великий художник — Михаил Иванович Глинка — писал свою онеру на сюжет «Руслана и Людмилы», не было ни усилителей, ни микрофонов, ни. тем более, ревербераторов, придающих любому голосу звучание мощное, широкое — «шумное». Значит, техника не могла тогда прийти на помощь композитору. А ему непременно нужно было, чтобы голос живой головы звучал во много раз громче и шумнее, чем голос Руслана, которого должен был петь знаменитый певец Осип Афанасьевич Петров, обладатель необыкновенно красивого и мощного баса.
Что делать? Как найти музыкальные краски, достойные красок и слов Пушкина?
. . .Второй акт оперы. На сцене темно. Освещенный лучом прожектора, в задумчивости стоит Руслан. Звучит его ария: «О, поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями? ..»
Постепенно светает. Из мрака в глубине сцены вырисовываются очертания великанской головы. Закрыты огромные очи под насупленными бровями; тихо покачиваются гигантскими опахалами пышные Перья богатырского шлема. Голова спит. Но вот вскинулись веки, гневом загорелись глаза. ..
Кто здесь блуждает? Пришлец безрассудный!
Прочь! Не тревожь благородных костей!
Да, это действительно «шумный» голос! Так не споёт ни один человек. Вот именно — ни о д и н. А много?
Слушайте же, что придумал гениальный Глинка. Внутри бутафорской головы он спрятал хор — целый мужской хор поместился в этой громадине. И ноют они в унисон, то есть в один голос. Все ноют одну мелодию. Создаётся впечатление, что поёт один человек.
Просто? Очень просто, но и очень трудно. Ведь голоса должны сливаться, их звучание дойжно быть очень ровным и чистым, иначе весь эффект сразу пропадёт.
Как, значит, должны спеться, как должны знать друг друга, слышать ДРУГ друга люди, поющие в таком хоре!
А ведь кажется — что может быть проще одноголосного пения. Многие из вас именно с него и начинали своё музыкальное образование. Вспомните, как в детском саду ваша музыкальная воспитательница садилась за рояль и играла несенку, а вы старательно пели.
Правда, хотя вы и очень старались, ваше пение нельзя было принять за пение одного великанского ребёнка. Каждый мел только за себя, слушал
1 Здесь и дальше разрядка моя. — Г. JI.
только свой голос и рояль. Но постепенно мелодия песенки становилась всё более знакомой, привычной, и уже можно было позволить себе послушать: а как же поёт твой сосед? И при этом продолжать петь самому. Так, прислушиваясь к голосам других ребят, вы невольно «подстраивали» звучание своего голоса к звучанию голосов соседей. Песенка начинала получаться настолько хорошо, что вас приглашали выступить по радио или но телевидению и диктор объявлял: «Выступает хор воспитанников детского сада». Получился, пусть небольшой и неопытный, но уже настоящий хоровой коллектив.
А потом вы пошли в школу. Начались специальные уроки пения, вы стали учить ноты. Голоса ваши всё больше и больше слушались вас, а мелодии песен, которые вы разучивали на уроке, становились сложнее. Хор звучал всё слаженнее, всё чище. И тогда вы узнали, что существует не только одноголосное пение.
Выучить названия нот совсем не трудно. Их всего семь. Вот вы аккуратно записали в своих нотных тетрадях гамму До мажор и бойко произносите: «До, ре, ми, фа, соль, ля, си, до». Потом обратно: «До, си, ля, соль, фа, ми, ре. до». Выучили — стали их петь. Это тоже не очень сложно:
Трудности начинаются тогда, когда звуки гаммы приходится петь «вразбивку» — например, спеть так:
Нота «до» — первая нота гаммы До мажор. Её вам обязательно сыграет учитель, и спеть её будет легко— просто повторить то, что услы-
шали. А вот ноту «фа» вам придётся находить самим — услышать внутренним слухом, как она звучит, и спеть. Кто-то из вас. у кого слух получше (я говорю о слухе музыкальном), сразу же услышит, вспомнит звучание этой ноты и чисто, верно её споет. Многим же из вас поначалу придётся туго.
Ещё труднее, когда на доске написано, например, такое:
и, значит, находить придётся уже обе ноты — и «соль», и «си».
Те, кому трудно слышать сразу, прибегают к простому, но довольно верному средству (хотя оно и не очень верное, но на первых порах вам, не музыкантам, простительно) — пропевают «про себя» все промежуточные звуки между «до» и «фа» в нервом случае; или, что ещё сложнее, от ноты «до» «про себя» проПевают все звуки до ноты «соль», затем громко тянут «со-о-оль» и снова «про себя»— «ля», а затем громко — «Си!» Иначе пока не получается. Потом такое «про себя» уже становится совсем не нужным — ваш внутренний слух и ваш голос постепенно привыкают к самым разным сочетаниям всех звуков гаммы.
Такие занятия называются сольфеджио. Вы учитесь петь по нотам, или, как ещё говорят, «читать ноты».
Конечно, сначала вы всякую написанную музыкальную фразу читаете «по складам»; в вашем исполнении даже самая несложная мелодия будет спотыкаться на каждой ноте.
Тут вам на помощь приходит рояль— верный друг певца. Рояль ведёт мелодию, направляет ваш голос, не даёт ему сбиться с пути.
Иногда рояль замолкает, и голос сразу перестаёт вас слушаться, вы поёте что-то немыслимое — так часто бывает вначале, когда голос ещё не научился петь мелодию без поддержки. Он, как слепой без поводыря, ощупью находит путь, ошибается, возвращается назад и начинает всё с начала. Трудно, невероятно трудно, ио учитель на страже — снова зазвучал ронль, вы подстраиваете свой голос к его уверенным, чистым звукам, и мелодия оживает.
Потом и эти трудности уходят, уступая место новым, — вы учитесь гість.
И вот представим себе, что однажды вы переписываете в свои тетрадки такую мелодию:
Если бы вы были опытными музыкантами и смогли прочитать эту довольно сложную мелодию, вы увидели (то есть услышали) бы, что хорошо её знаете. Она зазвучала бы у вас в ушах, как звучит в памяти вашего учителя, который пишет её наизусть на доске. Но вы пока просто заинтересованы. Кое-кто пытается, правда, отгадать, что за мелодия, —• нет, ничего не выходит. Наконец под мелодией подписаны слова:
ЛЕ-ТИ-ТЕ, ГО-ЛУ-БИ, ЛЕ-ТИ-ТЕ ДЛЯ ВАС НИ-ГДЕ ПРЕ-ГРА-ДЫ НЕТ
В зале становится, наверное, немножко шумно. «Да эту песню и учить-то почти не надо, — думают многие. — Сразу и будем петь».
Но учитель почему-то не торопится сесть за рояль. Он пишет на доске ещё одну мелодию:
И что самое интересное — подписывает-то он иод ней ve же самые слова:
Летите, голуби, летите! Для вас нигде преграды нет. Несите, голуби, несите Народам мира наш привет!
- Ну вот, а теперь будем петь.
— Что петь?
— Одни — одно, другие — другое, — спокойно отвечает учитель. Кто-то не удержался и фыркнул. Настолько-то уж вы разбираетесь
в музыке, чтобы знать, что две песни одним хором не споёшь, даже если слова у этих песен одинаковые. Но учитель и не думает шутить. Он садится за рояль, и вы покорно разучиваете: одни — одно, другие — другое. Как на контрольной по математике: первая и вторая колонки. Выучили наконец первую фразу.