Глава первая 56

Диалектные отличия и диалекты древнерусского языка -

Исторические сведения -

Диалектные отличия древнерусского языка в эпоху XI - начала XII в 64

Диалекты древнерусского языка 69

Глава вторая 72

Образование фонологических диалектных различий в старорусском (великорусском) языке -

Вводные замечания -

Диалектные различия, вызванные падением редуцированных 77

О "втором полногласии" как диалектной черте 79

Развитие диалектных различий, связанных с формированием категории согласных фонем, парных по твердости-мягкости 81

Диалектные различия как результат истории звуков [е] и [о] 90

Диалектные различия в истории фонемы /е/ 100

О фонеме /б/ в диалектах великорусского языка . . 112

Диалектные явления при варьировании согласных по глухости-звонкости, способу и месту образования . . 117

История противопоставления оканья аканью 119

Структура диалектных различий великорусского языка эпохи XII-XIV вв 133

Глава третья 136

Диалектное членение великорусского языка -

Группировка диалектных различий великорусского языка в период XIII-XIV вв -

Образование диалектной зоны центра 142

Образование средневеликорусских (переходных) говоров 148

Использованные источники 156

Основная литература t 157

От автора

Автор понимает, что полный очерк исторической диалектологии русского языка должен включать характеристику развития лексических и грамматических различий; Создание такой работы — очередная задача диалектологов.

Автор выражает глубокую благодарность члену-корреспонденту АН СССР Р. И. Аванесову, который познакомился с рукописью книги и своими критическими заме-чаниями помог ее улучшить.

Автор будет признателен всем читателям, кто сочтет возможным сообщить свои критические замечания о книге.

Введение

Становление исторической диалектологии как научной дисциплины

Современное языкознание включает ряд научных дисциплин, каждая из которых имеет свой объект и свои методы исследования.

Такими особыми научными дисциплинами являются также описательная и историческая диалектология языка

Объектом описательной диалектологии является структура диалектного языка (фонетическая, грамматическая, лексико-семантическая) и диалектное членение языка, взятые в одну историческую эпоху, практически — в их современном состоянии.

Историческая диалектология изучает структуру диалектного языка и характер диалектного членения языка в их историческом развитии.

Ранний этап в развитии исторической диалектологии русского языка тесно связан со сравнительно-историческим изучением восточнославянских языков и с выделением описательной диалектологии в качестве научной дисциплины.

Эта связь, особенно между описательной и исторической диалектологией русского языка, сохраняется до сих пор. Недостаточная расчлененность описательной и исторической диалектологии объясняется наличием естественного взаимодействия между объектами этих наук: диалектами в их современном состоянии и диалектами в их развитии.

Однако уже в ранних работах по истории русского языка найдем элементы исторической диалектологии как самостоятельной науки. Такие историки русского языка, как

акад. Срезневский И. И., Соболевский А. И., Шахматов А. А., их ученики и последователи с самого начала обратились к русским диалектам как основному источнику и старались объяснить эволюцию звуков и форм ссылками на современное состояние русских говоров. Неравномерное развитие структуры диалектного языка на всей территории его распространения привело к сохранению многих архаических элементов в фонетическом и грамматическом втрое русских говоров, которые могут быть использованы при воссоздании древнего состояния языка.

В результате складывался, прежде всего, тот (раздел исторической диалектологии, который содержит историю фонетической и грамматической системы русского языка и их общую территориальную характеристику, но безотносительно к проблеме группировки диалектов в разные исторические эпохи.

Но уже в середине XIX в. в русской лингвистике начинают анализировать общие проблемы происхождения русского языка в его говорах, классификации русских говоров, возникают соответствующие гипотезы, т. е. формируется и второй' раздел исторической диалектологии — учение о диалектах, их территории, их группировке.

Фактически начало исторической диалектологии можно вести от книги И. И. Срезневского «Мысли об истории русского языка» 1, которая включала не только исторические, но и диалектологические данные. Основные историко-диа-лектологические положения работы И. И. Срезневского были следующие: а) в начале исторической жизни русский язык характеризуется единством, не имеет диалектных различий и в этот период мало отличается от церковнославянского; б) распад русского языка на наречия начинается не ранее XIV в. Период XIII — XIV вв. — переход древнерусского языка к новому строю и отделение его от языка книжного; в) новый строй русского языка формируется в XV — XVI вв., в это время народная речь уже резко отличается от книжной.

В статье «Замечания о материалах для географии русского языка» * * И. И. Срезневский подходит к идее л и н г-

1 И. И. Срезневский. Мысли об истории русского языка, изд. 4. СПб., 1850, 1887.

* И. И. Срезнеискнй. Замечания о материалах для географии русского языка. «Вестник Русского географического общества», 1851, ч. I, кн. 1.

вистического картографирования, он пишет: «Первой принадлежностью... лингвистической географии должна быть ... карта языков, наречий и говоров, карта, на которой место границ политических, религиозных и всяких других занимают границы лингвистического разнообразия народов»1.

В это же время вопросы исторической диалектологии начинает разрабатывать П. А. Лавровский *, который, опираясь на материал письменных памятников новгород-ского происхождения, формулирует выводы, отличные от схемы И. И. Срезневского. П. А. Лавровский устанавливает, что особенности новгородского говора существовали задолго до XIV в.

В 1866 г. выходит исследование А. А. Потебии «О звуковых особенностях русских наречий», в котором А. А. Потебня останавливается на взаимоотношении русского и украинского языков и на степени древности их особенностей. Белорусский язык А. А. Потебня считает частью великорусского из-за повторяемости языковых черт, великорусское наречие он делит на северновеликорусское и южновеликорусское поднаречия и характеризует их. Научная ценность данного исследования определилась приведением большого числа фактов из письменных памятников в сочетании с данными современных говоров.

Новый период в развитии исторической диалектологии начинается в 80-е годы XIX в.

Последние десятилетия XIX в. характеризуются развитием сравнительно-исторического изучения русского языка, что делало необходимым расширение материальной базы такого изучения, разработку основных источников: памятников письменности и живых народных говоров. К этому времени были накоплены диалектологические материалы, главным образом,— словарные. Вышли в свет «Опыт областного великорусского словаря» с «Дополнением» к нему*,

«Толковый словарь живого великорусского языка», составленный В. И. Далем f.

К сожалению, сводка сведений по фонетике и грамматике русских говоров, сделанная М. А. Колосовым 1 2, уже к концу XIX в. устарела. Поэтому особенно актуальной оказывалась задача расширения диалектного материала, который наряду с данными письменных памятников привлекался бы для построения истории русского языка.

Эту задачу в значительной мере решает А. И. Соболевский, научная деятельность которого составила эпоху на рубеже XIX — XX вв. А. И. Соболевский, читая лекции по истории русского языка в Петербургском университете, постепенно выделил самостоятельный курс русской диалектологии, что было новым в практике университетского преподавания. В своих «Лекциях по истории русского языка» 3 А. И. Соболевский привлек обширный рукописный материал и на этой основе поставил вопрос о древнерусских диалектах. В 1884 г. вышли его «Очерки по истории русского языка» 4 *, где в результате интерпретации данных рукописных памятников автор доказывает, что в южнорусских говорах уже в XII в. имелись особые диалектные черты. Он отмечает следующие признаки этого южнорусского, галицко-волынского наречия: 1) удлинение [е] в [ё:1 (ять) в определенных условиях; 2) [ж’ч1] в соответствии с великорусским [ж’д’ж’1 и церковнославянским [ж’д’1 (из *zdj и *zgj)\ 3) [у] на месте [в1. В работах А. И. Соболевского, а также его ученика Н. Каринского найдем также характеристику древнепсковского диалекта по данным рукописей псковского происхождения 6.

Разбор первого издания «Лекций ...» А. И. Соболевского дал И. В. Ягич в своих «Критических заметках по

1 См.: В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка, т. I — IV, 1863—1866, 2-е изд — 1880—1882, 3-е изд.— 1903— 1909. Второе издание переиздано фотомеханически Гослитиздатом в

2 См.: М. А Колосов Обзор звуковых и формальных особенностей народного русского языка. Варшава, 1878.

8 См.: А. И. Соболевский. Лекции по истории русского языка, изд. 4. М , 1907.

4 А. И. Соболевский. Очерки по истории русского языка.

Киев, 1884.

6 См.: Н. М. К а р и н с к и й. Язык Пскова и его области в XV веке. СПб., 1909.

истории русского языка» \ который указал, что среди южнорусских памятников следует различать два типа: первый тип — это собственно галицко-волынские памят-ники с признаками, которые выделил А. И. Соболевский, и второй — юго-восточный, киевский, характерной особенностью которого является лишь отражение удлинения [е] в [ё:1; при этом И. В. Ягич ссылается на Добрилово евангелие.

А. И. Соболевский, благодаря исключительным исследовательским способностям, отличному знанию древнерусской ^литературы, древнерусских рукописей, привле-чению имеющихся в его время диалектных данных, сумел сделать ряд основных открытий по исторической диалектологии, которые вошли в фонд науки о русском языке и сохраняют свою ценность до настоящего времени. Но отдельные его выводы в дальнейшем потребовали обновления и уточнения. Осторожность' ученого часто вынуждала его оставаться в области эмпиризма и отказываться от плодотворных обобщений. «Он нередко сам подчеркивал свою особенность, статичность позиций и осуждал представителей молодого поколения ученых, которые в научно-ис-следовательских приемах допускали применение смелых гипотез. Но нельзя забывать, что именно благодаря первым обобщающим работам А. И. Соболевского в области диалектологии открылась широкая перспектива для ее дальнейшего развития» 1 2. Под влиянием исследований А. И. Соболевского написаны работы К. Филатова о воронежских говорах, Н. М. Каринского о псковских говорах. К этому же этапу развития русской диалектологии относятся первые монографии Е. Ф. Будде, посвященные историко-сравнительному изучению рязанских говоров 3. Хотя Е. Ф. Будде считал себя последователем Ф. Ф. Фортунатова и действительно исключительно большое внимание уделял фонетике говоров вплоть до характеристики всех мельчайших оттен-

1 И. В. Я г и ч Критические заметки по истории русского языка. СПб , 1889.

2 С. С Высотский. Развитие русской диалектологии в конце XIX в. и в начале XX в (до Великой Октябрьской социалистической революции). В кн. «История русской диалектологии». М., изд-во АН СССР, 1961, стр 34.

3 См.: Е Ф. Будде К диалектологии великорусских наречий. Варшава, 1892, его же. К истории великорусских наречий. Казань, 1896.

ков звуков, объективно он примыкал к идеям А. И. Соболевского. Детальная характеристика диалектных звуков и их оттенков не сопровождалась в работах Е. Ф. Будде пониманием связи между этими звуками, поэтому он не уделил -достаточного внимания предударному вокализму и не понял его места при характеристике южновеликорусских говоров. В своей концепции развития диалектов Е. Ф. Будде преобладающее внимание уделял механическому смешению заимствований, фактам территориальных перемещений, миграции племен и т. п. и не учитывал закономерностей внутреннего развития самой системы диалектов. Но в работах Е. Ф. Будде содержатся не только недостатки, отмеченные уже его современниками (в рецензиях В. Ф. Миллера и А. А. Шахматова). Он совершает ряд диалектологических поездок и собирает громадный фактический материал. Мысли Е. Ф. Будде о сравнительно- историческом изучении говоров, о сопоставлении диалектных данных с фактами письменных источников, о значении диалектологии для истории языка и народа, этнографии сохраняют значение до настоящего времени.

Главный этап в развитии исторической диалектологии связан с именем видающегося русского лингвиста А. А. Шахматова, творческий метод которого послужил образцом для целого поколения диалектологов. В трудах А. А. Шахматова прослежено развитие всех основных явлений фонетического строя русских диалектов, охарактеризованы многие морфологические диалектные факты и впервые оформлена общая концепция происхождения русского языка в его говорах, концепция, определившая развитие исторической диалектологии русского языка на протяжении XX в., вплоть до настоящего времени. По своим методам А. А. Шахматов был во многом противоположен А. И. Соболевскому. Он с полным пониманием относится к данным рукописных памятников, но считал главным и надежнейшим источником истории языка современные говоры, широко пользовался сравнительным методом, вовлекая материал всех славянских языков и их диалектов. А. А. Шахматов уделял внимание и характеристике отдельных древнерусских диалектов. В работе 1883 г. «Beitrage zur russische Grammatikw он указывает на переход «ть+и» в как на черту

южнорусского наречия. В 1884 г. выходит его исследование о языке новгородских грамот, а в 1903 г.— о языке двинских грамот, где дана подробная характеристика древне- 10

новгородского диалекта х. Свои суждения о явлениях древнепсковского диалекта А. А. Шахматов излагает в статье «Несколько заметок об языке псковских памятников XIV — XV вв.»».

Основополагающее значение для развития русской исторической диалектологии имела общая гипотеза А. А. Шахматова о происхождении русских наречий. Проблема образования современных восточнославянских языков занимала А. А. Шахматова почти на всем протяжении его научной деятельности. Результаты решения ее изложены в ряде работ ученого, начиная с 1894 г. по 1919 г. 3.

Гипотеза А. А. Шахматова сводится к следующим основным положениям. В эпоху, непосредственно предшествующую историческому периоду, было три группы диалек-тов: диалекты севернорусов, восточнорусов и южнорусов. На их основе и сложились три современных восточнославянских языка. Русский (великорусский) язык возник в результате объединения говоров севернорусов и восточнорусов. Следствием этого объединения явились средневеликорусские говоры, сочетающие севернорусские и восточнорусские черты, причем первые составляют основу средневеликорусских говоров, а вторые — наслоение. Северновеликорусское и южновеликорусское наречия русского языка являются прямым продолжением древних диалектов се-вернорусов и восточнорусов. Белорусский язык образовался

1 См.: А. А. Ш а х м а т о в. О языке новгородских грамот. В кн. «Исследованвя по русскому языку», т. I. СПб., 1885—1895; его же. Исследованве о двинсквх грамотах XV в., ч. I, II. В кн. «Исследования по русскому языку», т. II, вып. 3. СПб., 1903.

8 Статья опублвкована в «Журнале мннвстерства народного просвещения», 1912, №7.

8 См.: А. А. Ш а х м а т о в. К вопросу об образованвн русских наречвй («Русский фнлологвческвй вестник», т. 32, 1894); его же. К вопросу об образовании русских наречвй в русских народностей («Журнал мвнвстерства народного просвещенвя», 1899, апрель); его ж е. Очерк современного русского литературного языка (изд. 4, 1941, раздел «Происхождение современного русского литературного языка»); его же. Введение в курс всторвв русского языка (Пг., 1916); его же. Курс встории русского языка (ч. I, взд. 2. СПб, 1910—1911); его же. Очерк дреинейшего пер вода всторвв русского языка («Энциклопедия славянской фвлологнн», вып. И. Пг., 1915); его же. Русский язык, его особенноств. Вопрос об образоваивв наречий. Очерк основных моментов развитвя литературного языка («Исторвя русской литературы до XIX в., под ред. А. Е. Грузинского, т. I. М.» 1916); его же. Древнейшве судьбы русского племенв (Пг., 1919), и другие работы, посвященные частным вопросам этой проблемы.

Путем объединений части говоров Восточнорусой и южнору* сов, а также при участии западнославянских ляшских говоров. Украинский язык продолжает историю древнего диалекта южнорусов.

Гипотеза А. А. Шахматова вызвала критическое замечание И. В. Ягича. В письме к А. А. Шахматову в 1894 г. он писал: «С интересом прочел я Ваши рассуждения о группировке русских наречий. Беда не велика, если Вы не сразу меня убедили во всем, что излагаете. Не придаете ли Вы чересчур много значения племенному родству в образовании политических организаций древней Руси? Вероятно ли предположить, что когда-то в очень древнее время существовали три группы и только, без постепенных переходов, без посредствующих звеньев?! Кажется, что дальнейшее изучение должно будет допустить не три только, а гораздо больше групп» \

Подробное критическое рассмотрение концепции А. А. Шахматова в связи с пересмотром всей проблемы образования русского языка в его говорах впервые дал Р. И. Аванесов в работе «Вопросы образования русского языка в его говорах» 2. Критика автора направлена прежде всего против антиисторизма концепции А. А. Шахматова. В своей работе Р. И. Аванесов показывает, что особенности современных русских говоров и их группировка не может быть непосредственно выведена из племенных диалектов восточных славян. Между древними племенными диалектами и современными говорами лежит эпоха феодальной раздробленности, вызвавшая к жизни образование территориальных диалектов.

Рассмотрение ряда современных изоглосс позволяет связать современное территориальное распределение некоторых языковых черт с историческими данными о передвижении соответствующих групп населения. Р. И. Аванесов при анализе проблемы средневеликорусских говоров выделяет средневеликорусские говоры первичного и вторичного образования, предлагает оценивать различные группы средневеликорусских говоров с учетом конкретноисторического процесса их формирования.

Идеи Ф. Ф. Фортунатова, вслед за А. А. Шахматовым,

1 «Шахматов А. А. 1864—1920» Сборник статей и материалов под ред. акад. С. П Обнорского Изд-во АН СССР, 1947, стр 79—80.

’ Р. И. Аванесов Вопросы образования русского языка в его говорах. «Вестник МГУ», 1947, № 9, стр. 109—158.

продолжали разрабатыать его последователи — Н. Н. Дур* ново, Н. Н. Соколов, Д. Н. Ушаков и др. В 1901 г. они организовали «Кружок по изучению истории и диалектологии русского языка». В кружке была начата подготовительная работа для составления диалектологической карты русского языка. В 1903 г. на основе этого кружка с помощью А. А. Шахматова была создана Московская диалектологическая комиссия. В состав комиссии вошли Д. Н. Ушаков, Н. Н. Дурново, Н. Н. Соколов, руководителем был Ф. Е. Корш, ближайшее участие в ее работе принимал А. А. Шахматов. В 1908 г. стали выходить «Труды Московской диалектологической комиссии», а в 1915 г. вышел «Опыт диалектологической карты русского языка в Европе» с приложением «Очерка русской диалектологии» (авторы Н. Н. Дурново, Н. Н. Соколов и Д. Н. Ушаков). «Опыт...» обобщил накопленные диалектологией данные, выделил признаки основных групп говоров и показал их территориальное размещение. В дальнейшем эти признаки и территории уточнялись, но значительное число собранных фактов, четкость документации и во многих случаях правильные теоретические обобщения надолго определили научную и практическую ценность диалектологической карты 1915 г.

В «Опыте...» были выделены языковые признаки и территории трех восточнославянских языков. Кроме границы между основными наречиями великорусского языка, на карте была показана зона средневеликорусских, переход-ных говоров. Тесно связана с «Опытом...» монография Н. Н. Дурново «Диалектологические разыскания в области великорусских говоров. Часть I. Южновеликорусское наречие» Здесь дается классификация южновеликорусских говоров по типам яканья, рассматривается вопрос о постепенном развитии различных типов предударного вокализма, а также уделяется много внимания процессам образования переходных говоров.

В послереволюционный период, начиная с 1921 г., продолжались диалектологические экспедиции, публиковались диалектные материалы 1 2. Расширяется территория

1 Опубликована в «Трудах Московской диалектологической комиссии», вып. 6, 1917, вып. 7, 1918.

2 См : 1) «Труды постоянной комиссии по диалектологии русского языка», вып. 9—1927, вып. 10—1928, вып. И—1930 и вып 12—1931, 2) «Материалы для изучения великорусских говоров», вып. 11 (вышел в 1922 г.).

Образование средневелинорусских (переходных) говоров

Учение о средневеликорусских, переходных говорах начало складываться уже в работах по исторической диалектологии А. А. Шахматова, но получило последовательное развитие в трудах Московской диалектологической комиссии, особенно в исследованиях Н. Н. Дурново. Основные положения этого учения следующие:

1. Как выражение образования языка, общего для великорусской народности, было возникновение средневеликорусских, переходных говоров, совместивших в своем составе черты обоих основных наречий великорусского языка, северновелико-русского и южновеликорусского.

2. К северновеликорусским в таких говорах чертам относят звук [г] взрывного образования, цоканье, особый гласный звук типа [ё] или [и$] на месте древнего «ять», а к южновеликорусским — неразличение гласных неверхнего подъема в безударных слогах.

3. Переходные, средневеликорусские говоры территориально занимают промежуточное положение между северновеликорусским и южновеликорусским наречием.

4. Образование средневеликорусских говоров протекало как влияние южновеликорусских говоров на северновеликорусские. Поэтому средневеликорусские говоры — это говоры в своей основе северновеликорусские с южновеликорусским (или белорусским) наслоением. Положение о северновеликорусской основе и южновеликорусском (или белорусском) наслоении каждого средиевеликорусского говора составляет основной и определяющий вывод всего данного учения.

5. После образования средневеликорусских говоров возникновение новых диалектных различий в пределах великорусского языка прекратилось, новые изменения теперь охватывают язык в целом.

Основные положения учения о средневеликорусских говорах в русской описательной и исторической диалектологии не подвергались серьезному критическому рассмотрению до конца сороковых годов.

Подробный критический анализ 'этих положений был дан в работах Р. И. Аванесова, первое изложение результате

тов этого анализа дано в статье «Вопросы образования русского языка в его говорах».

Р. И. Аванесов не только анализирует работы своих предшественников, но и предлагает свое положительное решение возникших вопросов, причем указывает, что Н. Н. Дурново в отдельных работах близко подходил к новому решению вопросов, связанных с проблемой средневеликорусских говоров, но догматизм учения Московской диалектологической комиссии помешал ему утвердиться в этих новых выводах.

Р. И. Аванесов привлекает все известные в 40-е годы диалектологические данные и сочетает их с историко-социальными, историко-культурными сведениями. Именно опираясь на общие исторические данные, Р. И. Аванесов отвергает утверждение, что все средневеликорусские говоры — результат влияния языка южновеликорусов на язык северновеликорусов, как антиисторическое. В период образования первичных средневеликорусских говоров южновеликорусы не занимали преобладающего положения в культурном отношении, а влияние — предполагает различие в культурном уровне. Напротив, северновеликорусы в то время в культурном отношении были выше южновеликорусов.

Суммируя диалектные факты, Р. И. Аванесов убедительно показывает, что такие явления, как цоканье, произношение [ё] или [ие] на месте п> нельзя отнести к числу северновеликорусских, так как они могли независимо развиться как в северновеликорусских, так и южновеликорусских говорах. В результате рассмотрения всех относящихся к данной проблеме материалов Р. И. Аванесов формулирует основные положения диалектологии об образовании средневеликорусских говоров.

1. Следует различать первичные и вторичные средневеликорусские говоры. Первичные говоры возникли в результате этнического смешения носителей первоначально различных диалектов. Поэтому в отношении этих говоров нельзя говорить об основе и наслоении. К числу таких первичных говоров, очевидно, следует отнести московский диалект. Причем здесь имеется в виду именно диалект, а не московское просторечие как живая основа русского литературного языка с его северновеликорусской основой.

Вторичные средневеликорусские говоры имеют как

северновеликорусскую, так и южно- великорусскую основу. Так, тульская группа говоров территориально рано (уже в XIV в.) вошла в состав Московского государства и испытала влияние одного из средневеликорусских говоров — московского, через который она и получила северновеликорусские черты. В результате говоры тульского типа можно отнести к средневеликорусским, которые имеют южновеликорусскую основу.

2. Вопрос о генетически северновеликорусских и исконных южновеликорусских чертах еще ждет своего решения. В настоящее время лишь отдельные черты могут получить более или менее точную генетическую оценку. Так, звук [г] взрывного образования — черта северновеликорусская, так как различие между [г! и [у] сложилось еще в эпоху племенных диалектов, и, следовательно, ко времени образования территориальных диалектов это противопоставление [г! — [у] как северной черты южной было сложившимся. К южновеликорусским по происхождению следует отнести все типы аканья, включающие в той или иной степени принцип диссимилятивное™.

3. Образование средневеликорусских говоров не прекратило диалектных процессов в языке великорусской народности, появление новых диалектных различий.

Новая книга по русской диалектологии 1 предлагает свое решение данной проблемы. В ней не формулируются основные определения средневеликорусских говоров, но их можно вывести, обратившись к предлагаемой авторами диалектологической карте современного русского языка и к данной ими группировке русских говоров.

1. Авторы выделяют группы среднерусских говоров, как и группы севернорусских и южнорусских, в результате чисто синхронной интерпретации изоглосс. Поскольку группировка говоров языка каждой данной исторической эпохи принадлежит именно данной эпохе, данному историческому языку, то, очевидно, определить группы говоров следует именно путем синхронной интерпретации полученных изоглосс, как бы исторически эти группы ни сложились.

2. Среднерусские говоры занимают значительную территорию между северным и южным наречиями. Территория

1 «Русская диалектология», под ред. Р. И. Аванесова и В. Г, Орловой. «Наука». М., 1967.

среднерусских говоров, как она дана в «Русской диалектологии», значительно шире той, которая выделялась членами Московской диалектологической комиссии, и отличается от территории, выделенной Р. И. Аванесовым (см.: «Очерки диалектологии русского языка». М., 1947).

3. В число среднерусских говоров включены те, которые совмещают черты северного и южного наречия. Если иметь в виду только фонетические черты, то группы среднерусских говоров составляют те говоры, которые совмещают согласный [г] взрывного образования и редукцию гласных неверхнего подъема во втором (и далее от ударения) предударном слоге и в заударных слогах, кроме конечного открытого.

4. Кроме совмещения этих черт, которые определяют фонетическую структуру всех среднерусских говоров, каждая группа имеет свой набор северных и южных звуковых черт. При всем общем, что позволило все среднерусские говоры выделить и противопоставить как говорам северного, так и южного наречия, эти говоры весьма различаются между собой. «На любой части территории, занимаемой этими говорами, мы наблюдаем сосуществование сложившихся в своеобразные системы черт, порознь известных как наречиям, так и тем диалектным зонам, характерные явления которых распространены в полосе этих говоров. При этом, поскольку ареалы разных явлений по-разному расположены на разных частях территории среднерусских говоров, возможные сочетания языковых черт являются весьма разнообразными в их пределах.

Неоднородность среднерусских говоров находит свое выражение также и в разной степени оформленности, организованности систем отдельных групп таких говоров. Это зависит от моментов исторического характера: от времени сложения этих групп, от того, в какой мере разнодиалектные по происхождению черты подверглись в них трансформации, а также от того, имеются ли на территории данной части среднерусских говоров только ей присущие черты и каков круг этих черт.

На основе этого рода предпосылок в пределах среднерусских говоров выделяется несколько достаточно определенных по наличию характерного для них языкового комплекса групп говоров» 1.

1 «Русская диалектология», под ред. Р. И. Аванесова и В. Г. Орловой. М.» «Наука», 1967, стр. 241.

Итак, неоднородность среднерусских говоров может быть объяснена сведениями исторической диалектологии. Действительно, сочетание тех $юнетических изоглосс, которые оказались решающими при выделении полосы среднерусских говоров, исторически сложилось весьма различно. Во владимирско-поволжской группе восточных среднерусских говоров 1, а также в ее подгруппах (калининской и горь-ковской) появление данных изоглосс связано с внутренним развитием фонологической системы ростово-суздальского типа (эти говоры генетически связаны с ростово-суздальским диалектом).

Как было показано выше, важнейшей особенностью формирующейся после падения редуцированных фонологической системы ростово-суздальского диалекта было последовательное развитие категории согласных фонем, парных по твердости-мягкости. В такой системе закономерно ослабляется роль гласных фонем, происходит сокращение их числа и уменьшение объема дифференциальных признаков гласных фонем. Утрата фонем /ё/ и /б/, неразличение безударных [el и [ol, а позже и появление редукции в безударных слогах (кроме первого предударного) явились фонетическим выражением определенных фонологических изменений: дальнейшим уменьшением дифференцирующей роли гласных.

Таким образом, данное развитие систем указанных говоров могло идти вне зависимости, вне связи с развитием акающего вокализма с его редукцией безударных гласных.

Иначе появились эти же изоглоссы в акающих восточных среднерусских говорах, их отделах А, 5, В. Можно думать, что и в пределах этих отделов исторический про-цесс образования изоглосс среднерусских говоров шел различно. Отдел А составляют говоры московский и подмосковные. Это как раз территория первичных (по определению Р. И. Аванесова) средневеликорусских говоров. Столкновение здесь, в центре формирования великорусской народности и ее языка, разных этнических групп с их различными диалектами привело к образованию такого нового диалекта, такой амальгамы севернорусских и южнорусских черт, которые нельзя разложить на основу и наслоение. Московское аканье не есть южновеликорусское аканье,

1 См. Диалектологическую карту русского языка, приложенную к «Русской диалектологии» («Наука», 1967).

наслоившееся на северный, ростово-суздальский консонантизм. Изучение истории московского говора, его фонетической системы, показывает, что южновеликорусское влияние сыграло здесь лишь роль толчка, как бы «усилителя» тех процессов, которые протекали в системе самого московского говора как одного из ростово-суздальских.

Многие черты безударного вокализма московского типа- аканье в сочетании с предударным еканьем и частичным различением [el и [al после мягких согласных в заударных слогах — были подготовлены развитием самой системы ростово-суздальского типа. Не случайно, что утрачивается именно ДП «лабиализованность-нелабиализованность» в частной системе безударных гласных. Ведь именно этот при-знак, возникший в результате взаимодействия фонетических и морфологических изменений, был слабым, с незначительной функциональной нагрузкой.

Если бы сама система московского говора не была подготовлена внутренним развитием к восприятию основных признаков акающего вокализма, трудно было бы ожидать столь быстрого преобразования московского говора. Еще в московских текстах'XIV — XV вв. мы не находим отражения аканья, а к середине XVII в. Иканье, несомненно, было определяющей чертой московского вокализма. А после XVII в. оно лишь незначительно продвинулось на север от Москвы. Если учесть, что южновеликорусы в XV — XVI и начале XVII вв. не имели культурного превосходства и аканье не могло иметь социальную значимость нормы, то такой результат исторического развития фонетической системы был бы необъясним.

Другие акающие восточные среднерусские говоры сложились на базе южновеликорусского акающего диалекта, его рязанской группы, и восприняли северновеликорусские черты, в том числе и [г! уже под влиянием московского говора, т. е. здесь можно уже говорить об основе, южновеликорусской, и о наслоении, северновеликорусском.

Что касается западных среднерусских говоров, то, очевидно, и здесь история их сложения была различной.

Новгородская группа западных среднерусских говоров не могла сложиться на основе древненовгородского диалекта. Эти говоры имеют сходство с восточной владимирско- поволжской группой, в том числе и сходство по основной черте среднерусских говоров — редукции безударных гласных. Можно предположить, что после покорения Новгоро-

да Москвой в XV в. основная часть новгородцев оставила эти места, ушла на северо-восток (не случайно именно здесь мы находим говоры, непосредственно продолжающие древненовгородский диалект), а сюда пришли суздальцы и в даль-нейшем определили ряд важнейших черт говоров этих мест.

Северная часть псковского диалекта издавна переживала языковые изменения, объединяющие ее с говорами Новгорода и его области. Поэтому гдовские окающие говоры имеют черты, общие с новгородской группой говоров.

Остальные западные акающие среднерусские говоры сложились на основе древнепсковского диалекта. Как мы знаем, аканье здесь вторичная, но довольно ранняя черта. Уже в XV в. аканье распространилось на запад и северо- запад.

Уже самый общий исторический комментарий показывает, что среднерусские современные говоры, выделенные в результате синхронной интерпретации изоглосс, приобретают совершенно новое содержание, принципиально отличное от того содержания, которое соединялось с этим понятием у создателей учения о средневеликорусских говорах, А. А. Шахматова и Н. Н. Дурново и других членов Московской диалектологической комиссии, отличается и от содержания, которое придавал этому понятию в своих работах Р. И. Аванесов. Если сохранять за понятием среднерусские (средневеликорусские) говоры их основное, генетическое содержание — говоры, сложившиеся на стыке северновеликорусского и южновеликорусского наречий и совместившие их черты, сложившиеся как внешнее выражение объ-единения этих наречий в едином великорусском языке,— то тогда следует к числу среднерусских говоров относить лишь акающие западные среднерусские говоры с двумя группами: псковская, селигеро-торжковская, и акающие восточные среднерусские говоры с их тремя отделами: отдел А, отдел Б, отдел В. Новгородские и гдовские говоры западной группы и владимирско-поволжские группы с их калинин-ской и горьковской подгруппами следует отнести к говорам севернорусского наречия.

Если сохранить объем среднерусских говоров, полученный на новой диалектологической карте, то следует дать новое определение понятию «среднерусские говоры».

Как уже было сказано, образование диалектной зоны центра, как и возникновение средневеликорусских говоров, 154

процессы, свидетельствующие об объединительных тенденциях, об образовании единого языка великорусской народности на базе первоначально весьма самостоятельных отдельных восточнославянских диалектов, не прекратили возникновения новых диалектных черт и даже образования новых диалектных групп периферийных говоров.

Эти поздние диалектные процессы, относящиеся к эпохе XVI — XVII вв., слабо изучены и поэтому в обобщающей работе по исторической диалектологии по данным исторической фонологии еще не могут быть освещены.

Важнейшим историко-культурным результатом и выражением образования единого русского языка было формирование современного русского литературного языка с его сложной стилистической структурой, соответствующей многообразию его социально-культурных и эстетических функций.

Надтерриториальный, со своими строгими нормами, литературный язык объявляется высшей формой единого русского языка, подчиняющий все остальные формы, в том числе и территориально-диалектные. Происходит сложный процесс взаимодействия литературного языка с диалектами. Но изучение этого процесса, как и процесса формирования литературного языка, уже выходит за пределы предлагаемой книги по исторической диалектологии.