Образование русского языка.

• 17. Древние восточнославянские племена и племенные диалекты (стр. 34). § 18. Древние восточнославянские диалекты в Киевском государстве и в эпоху феодальной раздробленности (стр. 35). § 19. Образование восточнославянских национальных языков (стр. 37).

ФОНЕТИКА.

Вокализм.

Гласные ударенного слога.

Сильное положение для гласных фонем русского языка в его говорах.

• 20. Гласные фонемы и их отношение к месту ударения в акающих и окающих говорах (стр. 39). § 21. Гласные фонемы и качество предшествующей и последующей согласной (стр. 40). § 22. Значение этих двух основных факторов в системе вокализма акающих и окающих говоров (стр. 41).

Различия в составе гласных фонем по русским говорам.

• 23. Устойчивые и подвижные элементы в составе гласных фонем русского языка (стр. 41). §_г24. Фонемы 6, ё е и их замены в разных диалектах русского языка (стр. 42). §25. Различия в составе гласных фонем русских говоров (стр. 44).

Модификация гласных фонем в ударенном слоге.

• 26. Вариации и варианты гласных фонем в ударенном слоге по русским говорам (стр. 50). § 27. Фонема и и ее вариации (стр. 50). §28. Фонема у и ее вариации (стр. 52). § 29. Фонема о после мягких согласных и вопрос о ее взаимоотношениях с е (стр. 53). § 30. Фонема 6 (стр. 54). § 31. Фонема а и ее вариации и варианты по говорам (стр. 54). § 32. Фонема ё и ее вариации и варианты по говорам (стр. 56).

Предударный вокализм.

О распределении экспираторной силы между разными слогами и сравнительной полновесности разных безударных слогов по отношению к ударенному в русских говорах.

• 33. Постановка вопроса (стр. 58). § 34. Говоры с относительно равномерной полновесностью безударных слогов (стр. 58). §35. Говоры с различной степенью полновесности разных безударных слогов (стр.59). § 36. Говоры с наиболее резкими отличиями в степени полновесных; безударных слогов (стр. 59). § 37. Фактор интонационно-мелодический: (стр. 61). § 38. Различные типы распределения экспираторной силы! между разными безударными слогами и членение русскогр языка на основные наречия и говоры (стр. 61).

Аканье и оканье.

• 39. Понятия аканья и оканья в широком смысле (стр. 62). § 40. Принципиальное значение системы вокализма 1-го предударного слога для группировки русских говоров и истории русского языка (стр. 62). § 41. Понятие аканья и оканья в узком смысле (стр. 62).

Модификации гласных фонем в 1-м предударном слоге после твердых согласных и в начале слова.

Оканье.

• 42. Реализация гласных фонем в 1-м предударном слоге при оканье (стр. 63). § 43. Качество гласной о в 1-м предударном слоге при оканье (стр. 63). § 44. Правописание безударных гласных в его отношении к оканью и аканью. § 45. Реализация начальных гласных фонем в 1-м предударном слоге (стр. 64).

Смешанный окающе-акающий вокализм.

• 46. Реализация гласных фонем в 1-м предударном слоге при смешанном окающе-акающем вокализме (стр. 65).

Аканье.

• 47. Аканье диссимилятивное и недиссимилятивное (стр. 65). § 48. Гласные 1-го предударного слога при недиссимилятивном аканье (стр. 66). § 49. Гласные 1-го предударного слога при диссимилятивном аканье (стр. 67). § 50. О некоторых трудностях в наблюдении диссимилятивного аканья (стр. 67). §51. Система гласных 1-го предударного слога при диссимилятивном аканье (стр. 67). § 52. Диссимилятивное аканье и абсолютное начало слова (стр. 68). § 53. Вопрос о сравнительной полновесности 1-го предударного слога при диссимилятивном аканье (стр. 69). § 54. Качество редуцированного гласного (варианта „не а“) при диссимилятивном аканье и его изменения в определенных фонетических условиях (стр, 69).

Модификации гласных фонем 1-го предударного слога после мягких согласных.

• 55. Отсутствие четко выраженных типов предударного вокализма после мягких согласных в с-в-р говорах (стр. 70). § 56. Полное или 327

частичное различение гласных фонем неверхнего подъема в первом предударном слоге (стр. 72).

Ек а н ь е.

• 57. Неразличение гласных фонем неверхнего подъема в 1-м предударном слоге при совпадении их в одном звуке е (еканье) (стр. 75). § 58. Нейтральность еканья — наличие еканья как в окающих, так и в акающих говорах (стр. 76).

Иканье.

• 59. Неразличение гласных фонем неверхнего подъема в 1-м предударном слоге при совпадении их в одном звуке и (иканье) (стр. 76).

Яканье.

• 60. Понятие яканья (стр. 77).

Умеренное яканье.

• 61. Понятие умеренного яканья (стр. 78). § 62. О разновидностях умеренного яканья (стр. 79). § 63. О некоторых типичных отклонениях от системы умеренного яканья (стр. 80).

Диссимилятивное яканье.

• 64. Понятие о диссимилятивном яканье (стр. 80). § 65. Принципы, на основе которых различаются разные типы диссимилятивного яканья (стр. 81). § 66. Архаический тип диссимилятивного яканья (стр. 82). § 67. Щигровский тип диссимилятивного яканья (стр. 84). § 68. Суджанский тип диссимилятивного яканья (стр. 85). § 69. Донской тип диссимилятивного яканья (стр. 85). § 70. Жиздринский тип диссимилятивного яканья (стр. 86). § 71. Вопрос о различении или неразличении под ударением фонем 6 и о и отражении этого на качестве гласной 1-го предударного слога (стр. 86).

Сил ьное яканье.

• 72. Понятие о сильном яканье (стр. 87).

Яканье, осложненное а с с и ми л я т и в ноет ь ю.

• 73. Понятие об ассимилятивности в яканье (стр. 88). § 74. Яканье ассимилятивное (стр. 88). § 75. Яканье ассимилятивно-умеренное (стр. 89). § 76. Ассимилятивно-диссимилятивное яканье Новоселковского типа (стр. 89). § 77. Ассимилятивно-диссимилятивное яканье Кидусовского типа (стр. 90). § 78. Вторичность ассимилятивности в яканье и иканье (стр. 91). § 79. О некоторых частностях диссимилятивного и ассимилятивно-диссимилятивного яканья: о качестве гласной 1-го предударного слога при наличии под ударением е или о после мягкой согласной (стр. 92). § 80. Трудности в определении типов яканья (94). § 81. Виды и типы яканья в схемах (стр. 96). § 82, Умеренно-диссимилятивное и диссимилятивно-умеренное яканье (стр. 102).

Модификация гласных фонем 1-го предударного слога после твердых шипящих и ц.

• 83. Почему необходимо выделение этого положения (стр. 102). § 84. Предударный вокализм после шипящих в окающих говорах (стр. 103). § 85. Предударный вокализм после шипящих в говорах с умеренным яканьем (стр. 103). § 86. Предударный вокализм после шипящих в говорах с диссимилятивным яканьем (стр. 104). § 87. Предударный вокализм после шипящих в говорах с сильным яканьем (стр. 105). § 88. Предударный вокализм после шипящих в говорах с иканьем (стр. 105). § 89. О некоторых случаях отклонений (стр. 106).

Модификации гласных фонем в других предударных слогах (кроме первого).

Положение после твердых согласных.

Гласные неверхнего подъема. §90. Понятия полного и неполного оканья (стр. 106). § 91. Редукция гласных неверхнего подъема в предударных слогах (кроме 1-го) при неполном оканье и аканье (стр. 106). § 92. Лабиализация редуцированного гласного в определенных фонетических условиях (стр. 107). § 93. Вопрос о „полном* аканье (стр. 108).

Гласные верхнего подъема. §94. Реализация гласных фонем верхнего подъема в предударных слогах (кроме 1-го) (стр. 108).

Положение в абсолютном начале слова.

• 95. Различная реализация по говорам гласных фонем абсолютного начала слова в предударных слогах (кроме 1-го) (стр. 109).

Положение после мягких согласных.

• 96. Реализация гласных фонем в этом положении (стр. 110).

Изменения сочетаний предударных гласных.

• 97. Вопрос о сочетаниях гласных в русском языке (стр. ПО). § 98. Характер изменений сочетаний гласных предударных слогов (стр. 111). § 99. Изменения наиболее часто встречающихся сочетаний гласных 2-го и 1-го, а также 3-го и 2-го предударных слогов (стр. 111). § 100. К вопросу об изменении сочетаний предударных гласных с гласной верхнего подъема (у, и) на втором месте (стр. 112).

Заударный вокализм.

• 101. Постановка вопроса (стр. 112).

Положение после твердых согласных.

• 102. Возможность различения в заударных слогах гласных неверхнего подъема в говорах с полным оканьем (стр. 113). § 103. Совпадение в заударных слогах гласных неверхнего подъема в говорах с неполным оканьем и аканьем (стр. 113). § 104. Звук у вместо о в некоторых окончаниях в заударных слогах (стр. 114). § 105. Изменения нелабиализованной гласной фонемы верхнего подъема в заударных слогах (стр. 115). § 106. Изменения у в заударных слогах (стр. 116),

Положение после мягких согласных и шипящих.

• 107. Причина сложности заударного вокализма после мягких согласных (стр. 116). § 108. Возможность различения гласных неверхнего подъема в говорах с полным оканьем (стр. 117). § 109. Неполное различение гласных неверхнего подъема в говорах с неполным оканьем, а также в акающих говорах (стр. 117). § НО. Основные черты заударного вокализма литературного языка в его старомосковском варианте и в сходных с ним ср-в-р говорах (стр. 118). § 111. Особенности заударного вокализма после мягких согласных в части ю-в-р говоров (стр. 119). § 112. Некоторые предположения о происхождении заударного вокализма (стр. 120). § 113. О некоторых частных особенностях заударного вокализма (стр. 121).

Консонантизм.

Состав согласных фонем. Общие замечания.

• 114. Состав согласных фонем литературного языка (стр. 122). § 115. Характер диалектных отличий в системе согласных (стр. 122).

Подвижные элементы в составе согласных фонем русского языка.

• 116. Перечень подвижных элементов (стр. 123). § 117. Фонемы ц и ч (стр. 123). § 118. Фонемы а и ф (стр. 124). § 119. Фонема в вместо хв 329

(стр. 125). § 120. Вопрос долгих согласных в русском языке (стр. 126). § 121. Долгие шипящие (стр. 127). § 122. Долгие шипящие в отдельных словах (стр. 130). § 123. Долгие шипящие в связи с их обозначением на письме (стр. 130). § 124. Различия в составе согласных фонем по говорам (стр. 130).

Качество отдельных согласных фонем.

• 125. Качество ц и ч и их замен (стр. 131). § 126. Процессы при переходе от цоканья к различению ц и ч (стр. 132). § 127. Аффрикаты на стыке морфем (стр. 133). § 128. Реликты цоканья в отдельных словах и формах (стр. 134). § 129. Реликты цоканья в топонимии (стр. 134). § 130. Аффрикаты в отдельных словах (стр. 134). § 131. Качество ш и ж (стр. 135). § 132. Качество с' и з' (стр. 135). § 133. Качество /и' и д' (стр. 136). $ 134. Качество фонемы в (стр. 136). § 135. Качество фонемы г (стр. 136). § 136. Качество фонемы л (стр. 138). § 137. Образование звука р (стр. 139).

Согласные глухие и звонкие.

Соотносительный ряд глухих и звонких согласных*

• 138. Различия по говорам в соотносительном ряде глухих и звонких согласных (стр. 139). § 139. Количество соотносительных парных глухих и звонких согласных по говорам (стр. 140).

Сильное положение глухих и звонких согласных.

• 140. Определение этого положения (стр. 140).

Модификации глухих и звонких согласных в слабом положении.

• 141. Определение слабых положений (стр. 141).

Звонкие согласные на конце слова.

• 142. Оглушение звонких согласных на конце слова (стр. 141). § 143. Фонема г: 7 на конце слова и ее место в системе парных глухих и звонких согласных (стр. 141). § 144. Фонемы в и а' и их место в системе глухих и звонких согласных (стр. 143). § 145. Звук х на конце слова вместо фонемы в (стр. 144). § 146. Звонкие или полузвонкие согласные на конце слова в отдельных говорах (стр. 145).

Звонкие согласные перед глухими.

• 147. Оглушение звонких согласных перед глухими (стр. 145). § 148. Фонема в перед согласными (стр. 145). § 149. Звук х на месте фонемы в перед глухими согласными (стр. 147). § 150. Аналогические явления в связи с изменением фонемы в в начале слова в одних условиях в звук у, в других—с сохранением звука в (стр. 147). § 151. Открытость или закрытость слога с фонемой в после гласной перед согласной в зависимости от качества в (стр. 147). § 152. Звук ф в слабом положении на месте фонемы в как вариант или вариация этой фонемы (стр. 147).

Глухие согласные перед звонкими*

• 153. Озвончение глухих согласных перед звонкими (стр. 148). § 154. Об озвончении фонемы к в говорах с г фрикативным (стр. 148).

Сонорные согласные и их место в системе согласных.

• 155. Место сонорных в системе согласных (стр. 149). § 156. Фонема / и ее место в системе согласных (стр. 149). § 157. Фонема в и ее место в системе согласных (стр* 149)*

Согласные твердые и мягкие.

Соотносительный ряд твердых и мягких согласных.

• 158. Различия по говорам в соотносительном ряде твердых и мягких согласных (стр. 149).

Сильное положение для твердых и мягких согласных.

• 159. Различение твердых и мягких согласных фонем в сильном положении (стр. 150).

Степень противопоставленности парных твердых и мягких согласных.

• 160. Различная степень противопоставленности разных групп согласных по твердости и мягкости (стр. 153). § 161. Различная степень противопоставленных твердых и мягких согласных фонем перед разными гласными (стр. 154). § 162. Различная степень противопоставленности твердых и мягких согласных фонем перед губными и задненебными (стр. 155).

Твердые и мягкие парные согласные в слабом положении.

• 163. Слабое положение для твердых и мягких согласных (стр. 155). § 164. Твердые и мягкие согласные перед гласными ё и е (стр. 155). § 165. Твердые и мягкие согласные перед согласными (стр. 156).

Согласные фонемы внепарные по твердости — мягкости.

• 166. Шипящие и ц (стр. 159). § 167. Задненебные (стр. 159). § 168. Почему мягкие задненебные не являются особыми фонемами (стр. 161). § 169. Изменение к’ г* в т', д' (стр. 162). § 170. Возможность изменения у' в J (стр. 163).

Взрывные и фрикативные согласные.

• 171. Фонемы к и г перед взрывными (стр. 163).

Губные и задненебные согласные.

• 172. Изменение в в определенных условиях в 7 их (стр. 165). § 173. Фонологическая квалификация этого изменения (стр. 166).

Неносовые (чистые) и носовые согласные.

• 174. Сочетания /л«, пм и дн, бм (стр. 166). § 175. Сочетания мн и вн (стр. 168).

Модификации фонем л и л'.

• 176. Изменение л в у (w) (стр. 169). § 177. Изменение л' в лв определенных условиях (стр. 169). § 178. Относительная хронология изменения л в у (w) и л' в л (стр. 170).. § 179. Фонологическая квалификация у (w) как разновидности фонемы л (стр. 170). § 180. О происхождении „среднего" л (стр. 171). § 181. „Сладкоязычие* (стр. 171).

ЛЕКСИКА.

Исторические напластования в лексике традиционных говоров.

• 182. Социальная обусловленность диалектной лексики (стр. 172).
• 183. Исторические напластования в лексике диалектов (стр. 172).

Основные стороны лексики традиционных диалектов.

• 184. Лексика диалекта и характер экономики данного края (стр. 176). § 185. Богатство диалектов словами, обозначающими видовые понятия (стр. 177).

Нетерминологическая диалектная лексика.

• 186. Архаизмы нетерминологической диалектной лексики (стр. 179). § 187. Диалектные различия в нетерминологической лексике (стр. 181).

ЯЗЫКОВЫЕ ПРОЦЕССЫ СОВРЕМЕННОЙ ДЕРЕВНИ.

Великая Октябрьская социалистическая революция и развитие русских диалектов.

• 188. Постановку вопроса (стр. 182).

Лексика.

• 189. Появление новых слов (стр. 184). § 190. Освоение значения новых слов (стр. 190). § 191. Оформление новых слов (стр. 191). § 192. Утрата старых слов (стр. 191). § 193. Приобретение старыми словами нового значения (стр. 195).

Новые явления в области фонетики, морфологии и синтаксиса.

• 194. Процессы в фонетике, морфологии и синтаксисе (стр. 195). § 19о. Диалектные различия, появляющиеся на почве взаимодействия между диалектами и литературным языком (стр. 196). § 196. Отражение языка крестьянства в советской литературе (стр. 198).

ГРУППИРОВКА ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКОВ И ГОВОРОВ РУССКОГО ЯЗЫКА.

Схождения и расхождения между современными восточнославянскими языками.

• 197. Соотношения между русским, украинским и белорусским языками (стр. 202). § 198. Методологические требования при пользовании данными соотношений между диалектами и близко родственными языками для установления их истории (стр. 202). § 199. Основные отличия русского языка от украинского и белорусского (стр. 204). § 200. Основные черты, объединяющие русский и белорусский языки в отличие от украинского языка (стр. 208). § 201. Диалектные особенности, по которым одна часть белорусских говоров объединяется с русским языком, другая—с украинским (стр. 211).

Северновеликорусское наречие.

Общие черты северновеликорусского наречия.

• 202. Основные особенности северновеликорусского наречия (стр. 212).

Группировка северновеликорусских говоров.

• 203. Группировка северновеликорусских говоров и отношение отдельных групп друг к другу (стр. 214). § 204. Северная группа (стр. 215). § 205. Олонецкая группа (стр. 216). § 206. Западная группа (стр. 217). § 207. Восточная группа (стр. 218). § 208. Владимирско-Поволжская группа (стр. 219). § 209. Лексические отличия с-в-р и ю-в-р наречий (стр. 221).

Южновеликорусское наречие.

Общие черты южновеликорусского наречия.

• 210. Основные особенности южаозеликорусского наречия (стр. 224).

Группировка южновеликорусских говоров.

• 211. Трудности в группировке южяовсликорусских говоров (стр. 227). § 212. Черты диалектных отличий между южновеликорусскими говорами (стр. 227). § 213. Южная группа (стр. 229). § 214. Восточная группа (стр. 230). § 215. Северная группа (стр. 230).

Средневеликорусские говоры.

• 216. Средневеликорусские говоры и их образование (стр. 230). § 217. Группировка средневеликорусских говоров (стр. 232).

МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ДИАЛЕКТОВ.

Непосредственные наблюдения лингвиста.

Территориальная и социальная дифференциация диалекта.

• 218. Развитие диалектов в эпоху капитализма (стр. 235). § 219. Диалекты после Великой Октябрьской социалистической революции (стр. 238).

Жанрово-стилистическая дифференциация диалекта.

• 220. Обиходно-бытовая речь и язык фольклора (стр. 240). §221. Особенности фольклорного языка в его соотношении с обиходно-бытовой речью (стр. 240).

Языковая система диалекта и литературного языка в их соотношениях.

• 222. Понятие языковой системы применительно к диалекту и литературному языку (стр. 244). § 223. Необходимость учета социальной и жанрово-стилистической дифференциации языка при производстве наблюдения над диалектами (стр. 245).

Выбор объектов наблюдения.

• 224. Выбор объектов наблюдения и его зависимость от целей наблюдения диалекта (стр. 247).

Условия работы диалектолога в деревне.

• 225. Установление связи с местными организациями и населением (стр. 248). § 226. Предварительный период наблюдений (стр. 249). § 227. Тематика бесед для диалектологических наблюдений (стр. 250). § 228. Методические замечания о проведении бесед для диалектологических наблюдений (стр. 251). § 229. Вопрос о количестве объектов наблюдения в одной деревне (стр. 252).

Собирание общих сведений о селе.

• 230. Значение общих сведений при изучении диалекта (стр. 253).

Паспортизация диалектологического материала.

• 231. Паспортизация материала и ее значение (стр. 254).

Проведение наблюдений над говором.

• 232. Запись образцов обиходно-бытовой речи (стр. 255). § 233. О границах применения метода опроса (стр. 256). § 234. Метод тематических бесед и наводящих вопросов (стр. 256). § 235. Метод синтаксических трафаретов (стр. 257). § 236. Метод прямых вопросов при собирании сведений по фонетике и морфологии (стр. 258). § 237. Собирание сведений о разных сторонах языка — фонетике, морфологии, синтаксисе, лексике (стр. 258). § 238. Первоначальные общие и дальнейшие специализированные наблюдения (стр. 258). § 239. Использование фонетических и синтаксических записей для морфологии (стр. 259). § 240. Синтакси

ческие записи (стр. 259). § 241. Собирание лексических материалов (стр. 260). § 242. Типичные ошибки неопытного наблюдателя, связанные с его языковой системой (стр. 260). §243. Недопустимость записей _жпо памяти® (стр. 261). § 244. О фонетической подготовке наблюдателя диалектов (стр. 261). § 245. Типичные ошибки наблюдателя — местного жителя (стр. 263). § 246. Об ответственности наблюдателя диалектов (стр. 263).

Фонетическая транскрипция.

• 247. Вопрос о характере записей для фонетики, морфологии, синтаксиса и лексики диалекта (стр. 264.) § 248. Система транскрипции при наблюдении русских говоров (стр. 265). § 249. Обозначение гласных (стр. 265). § 250. Обозначение согласных (стр. 267). § 251. Запись связной речи (стр. 270). § 252. Возможные упрощения в транскрипции 7стр. 271).

Обработка диалектологического материала.

• 253. Важность обработки собранного материала на месте (стр. 272). § 254. Использование записанной фразы для описаний разных явлений и сторон диалекта (стр. 272). § 255. Техника обработки собранного материала (стр. 273).

Анкетный метод и описание диалекта по чужим записям.

Приемы критического использования анкетных данных и чужих записей.

• 256. Типичные ошибки лиц, доставивших анкетные данные (стр. 274).
• 257. Влияние орфографии в материале анкетных данных (стр. 275). § 258. Приемы критического использования сомнительных записей (стр. 276). § 259. О двойственности в показаниях записей и их интерпретации (стр. 276).

Обзор важнейших программ.

• 260. Типы программ (стр. 276). § 261. Большая Академическая программа (стр. 277). § 262. Программа МДК (стр. 278). § 263. Вопросник ИЯМ (стр. 280). § 264. Программа ИРЯЗ (стр. 281). § 265. Краткая программа ИРЯЗ (стр. 289). § 266. Условность разграничения .прямого® и „анкетного" методов изучения диалектов (стр. 290).

Лингвистическая география.

Общие сведения.

• 267. Возникновение лингвистической географии (стр. 291). § 268. Понятие изоглоссы (стр. 291). § 269. Историческая интерпретация территориального распределения языковых явлений (стр. 292). § 270. Лингвистическая география на Западе (стр. 293).

О работах по лингвистической географии русского языка.

• 271. Возникновение вопроса о лингвистической географии в русской науке (стр. 297). § 272. Опыт диалектологической карты русского языка МДК (стр. 297). § 273. Критика диалектологической карты МДК акад. А. И. Соболевским (стр. 299). § 274. О некоторых работах по лингвистической географии русского языка (стр. 300).

Организация работы над Диалектологическим атласом русского языка*

• 275. Из истории работы над диалектологическим атласом русского языка (стр. 303).

О составе Даилектологического атласа русского языка*

• 276. Территориальный охват атласа (стр. 305). § 277. Состав атласа (стр. 305). § 278. Принципы членения атласа (стр. 306). §279. Построение отдельных частных, „областных" томов атласа (стр. 308). § 280. Заключительный том атласа (стр. 310). § 281. Дополнительный том (стр. 311). § 282. Основные особенности диалектологического атласа русского языка (стр. 312).

Типы описаний диалектов*

• 283. Степень детальности описания диалекта (стр. 317). §284. Описание диалекта с точки зрения его отличия от литературного языка (стр. 317). § 285. Описание диалекта с точки зрения его отличий от языкового состояния более древней эпохи (стр. 318). § 286. Описание диалекта на основе имеющихся в нем самом категорий (стр. 319). § 287. Историзм при описании диалектов (стр. 320). § 288. Описание разных сторон диалекта (фонетики, синтаксиса, лексики) (стр. 320). §289. Основные типы диалектологических работ (стр. 320).

Замечания к картам 323

Однако территория распространения диссимилятивного аканья, в особенности на востоке и юго-востоке, не может считаться установленной. Ряд поправок в этом отношении был внесен уже вскоре после опубликования названной работы. Еще больше поправок внес сам автор проф. И. Г. Голанов в статье „Несколько новых данных к вопросу о географическом распространении диссимилятивного аканья* (1927)*. В этой статье указывается, что, кроме территории, показанной на карте, диссимилятивное аканье распространено в западном углу б. Ржевского уезда Тверской губ., в северо-восточных уездах б. Смоленской губ. — Бельском, Сычев- ском, Вяземском, Юхновском, а также в западной части Гжатского уезда до самого г. Гжатска и даже несколько восточнее. Кроме того, диссимилятивное аканье отмечено в некоторых уездах б. Орловской губ. — в г. Карачеве, в Дмитровском уезде, видимо, также в Севском уезде, в б. Курской губ. — в Дмитриевском уезде, а также в отдельных местах Тимского, Обоянского, Курского и Щигровского уездов.

Нам пришлось наблюдать диссимилятивное аканье у нескольких лиц — по происхождению мещан городов Курска и Обояни.

Из более поздних трудов отметим работу проф. П. Я- Черных, о местоимении что к которой приложена карта ^{1 * 3}. Эта карта составлена также на основе недостаточного количества сведений. Собранные за последние годы материалы диалектологического атласа русского языка позволяют внести значительные уточнения.

Организация работы над Диалектологическим атласом русского языка.

• 275. Вопрос о создании диалектологического атласа русского языка давно уже занимал русских ученых. Еще Московская диалектологическая комиссия (позднее переименованная в Постоянную комиссию по диалектологии русского языка) по окончании работы над диалектологической картой поставила перед собой задачу составления атласа русского языка. После Великой Октябрьской социалистической революции вопрос о создании атласа русского языка поставил давний сторонник лингвистической географии акад. А. И. Соболевский⁴. По окончании деятельности Постоянной комиссии по диалектологии русского языка (в 1932 г.) вопрос о составлении атласа русского языка был поставлен вновь организованной диалектографической комиссией. Однако в течение всего этого времени не удавалось приступить к

¹ Карту проф. И. Г. Голанова см. на стр. 301.

³ См. в „Сборнике в честь А. И. Соболевского", 1927, стр. 479—483.

⁸ П. Я. Черных, Очерки по географии русского языка. Местоимение что и его варианты, 1927. Карту П. Я. Черных см. на стр. 302.

⁴ См* выше § 273.

практическому осуществлению этой давно назревшей задачи: не были еще найдены организационные формы, мало было подготовленных кадров.

Лишь в 1936 г. в Институте языка и мышления имени акад. Н. Я. Марра (Ленинград) было положено начало этой большой работе. Был составлен „Вопросник для составления диалектологического атласа русского языка*, вышедший затем в ряде изданий и широко применявшийся на практике. „Вопросник* рассылался по вузам; по нему собирали материалы многочисленные диалектологические экспедиции местных и центральных вузов. Для выработки основных принципов и техники картографирования был создан пробный атлас небольшой территории — района озера Селигер. Составляется и уже близок к завершению атлас русских говоров северо- запада Европейской части СССР, который составит I том Диалектологического атласа русского языка.

Перед войной в работу включился также Институт языка и письменности народов СССР АН СССР (Москва). К работе над атласом русского языка были привлечены многие вузы. Начавшаяся Великая Отечественная война прервала начатую работу над атласом, хотя собирание диалектологических материалов в ряде областей не прекращалось.

Новый этап в работе над атласом русского языка начался после создания в конце 1944 года Института русского языка АН СССР, где сосредоточилась организация и руководство работами над атласом. В этот период неотложной задачей явилась необходимость обобщить накопленный еще с довоенных лет большой практический опыт, зафиксировать выработанные принципы в ряде руководящих материалов и сделать их доступными для всего многочисленного коллектива, работающего над созданием атласа русского языка.

Еще до войны обнаружились серьезные недостатки и пробелы в „Вопроснике* и появилась необходимость его переработки. Наконец, нужно было составить план атласа русского языка в целом, наметить его части, территорию каждой части и ее построение. Это было сделано Институтом русского языка в изданной „Программе собирания сведений для составления Диалектологического атласа русского языка*, изданной в виде отдельной брошюры в 1945 г. и потом несколько раз переиздававшейся. В этой брошюре была опубликована программа, которая включает в себе материал ранее составленного „Вопросника* и заменила собой этот последний. Вместе с программой, утвержденной Институтом русского языка и ставшей с 1945 г. основным руководящим документом для всех лиц, работающих над атласом русского языка, был опубликован также ряд инструктивных материалов методического и теоретического характера, имеющих целью разъяснить построение программы, дать сведения о методике собирания и обработки диалектологического материала, о плане атласа, а также ориентировать читателя в вопросах лингвистической географии применительно к материалу русской диалектологии.

Работа эта проводилась в тесном контакте со всеми основными кадрами диалектологов нашей страны и при непосредственном их участии. За время с 1944 по 1948 г. был проведен ряд совещаний по вопросам работы над атласом русского языка в Москве, Ленинграде, Вологде, Куйбышеве, Ростове на Дону, Ярославле, Саратове, Чкалове, Костроме. В работе этих совещаний участвовали основные кадры диалектологов Советского Союза.

В работе над атласом русского языка участвуют десятки вузов, большое количество профессоров и преподавателей, аспиранты, сотни студентов. В некоторых вузах для участия в работе над атласом организованы специальные диалектологические кабинеты. Министерство высшего образования СССР и Министерство просвещения РСФСР оказывают содействие этой работе.

О составе Диалектологического атласа русского языка и построении его частей.

• 276. Диалектологический атлас русского языка охватывает территорию распространения русского языка в Европейской части СССР. Непосредственная работа по составлению атласа русского говора Сибири и Дальнего Востока будет начата позднее.
• 277. Состав атласа. Ввиду обширности территории распространения русских говоров, Диалектологический атлас русского языка будет состоять из ряда томов, каждому ив которых будет соответствовать определенная территория, участок („квадрат"). Таким образом, территория распространения русского языка будет разделена на ряд частей; диалектологические карты по каждой из них будут составлять особый том атласа.

Таких томов для Европейской части СССР предполагается 11.

Все эти томы атласа будут составлены на основе^{1 * * 4} материалов, добытых прямым методом, путем экспедиций по программе Института русского языка АН СССР Ч Кроме этих областных томов, в состав атласа войдет: а) заключительный сводный том, в котором будут показаны пределы распространения наиболее важных языковых явлений по всей территории русского языка в Европе (12-й том); б) дополнительный том, задача которого — показать состояние разработки русской диалектологии до начала сбора материалов для атласа (13-й том). Источниками этого Тома, в отличие от всех остальных, явятся печатные и архивные материалы, которые будут исчерпывающе изучены. Этот том будет представлять собой богато документированный труд справочно-библиографического характера с приведением непосредственного языкового материала в виде выборок из источников, а также с исчерпывающими библиографическими указаниями. Собственно картографический материал в этом то пэ будет занимать меньшее место: количество карт и их характер определится самим материалом.

¹ Для атласа используются также материалы, собранные за ряд лет, на

чиная с 1936 г., по «Вопроснику» Института языка и мышления им. акад.

Н. Я* Марра Академии наук СССР.

20 Очерни русской диалектологии                            305

• 278. Принципы членения атласа. Членение атласа—• выделение территории для отдельных частных, „областных* его томов — может быть произведено, исходя из разных принципов — исто^ рического, историко-лингвистического, этнографического, диалектологического, административного и др. Все эти принципы, хотя и по разным причинам, являются равно нецелесообразными при членении атласа.

Принцип исторический („территория такого-то племени*, а для более поздних эпох „территория такого-то княжества или земли*) неприемлем потому, что нам не всегда известны с достаточной точностью древние этнические и феодально-государственные границы, а также потому, что благодаря специфическим особенностям русского феодализма границы русских феодальных государственных образований не были устойчивыми и довольно быстро изменялись: расширялись за счет других, сужались в пользу других, некоторые прекращали свое существование, другие создавались вновь. Следовательно, при избрании этого принципа неминуемо стал бы вопрос о том времени (веке, эпохе), применительно к границам государственных образований которого будет произведено членение атласа. Но тут нельзя не отметить, что разные феодально-государственные образования древней Руси относятся к разным эпохам и что, следовательно, не может быть установлено членение по одной эпохе для всех томов. Наконец, надо сказать, что в силу пережитых сложных исторических процессов между современными русскими говорами на той или иной территории и старыми феодальными образованиями, и, тем более, древнейшими этническими (племенными) группами во многих случаях нет прямого соответствия. Выяснению сложных отношений между теми и другими как раз и будет способствовать атлас русского языка, наряду с другими источниками, когда он будет создан.

Принцип историко-лингвистический („территория такого-то древнерусского говора*) неприемлем по тем же, в сущности, причинам: границы старых говоров, как и старые административно-государственные границы, не были одинаковыми в разные эпохи; кроме того, границы старых говоров нам известны еще менее, чем границы старых феодальных государственных образований, и потому они не могли бы все равно целиком лечь в основу членения атласа.

Против историко-лингвистического принципа есть еще аргумент: выделение территорий отдельных древних русских говоров представляет собой одну из важнейших задач, выполнить которую можно будет, имея атлас. Если бы мы их хорошо знали, то, может быть, и надобность в атласе в значительной мере отпала бы. Территории отдельных древних говоров представляют собой не то, что нам дано заранее, а то, что нам лишь задано, к чему мы и должны прийти в результате составления атласа с учетом всех других материалов (исторических, археологических, этнографических и др.).

Принцип этнографический (выделение территории по тому или иному признаку материальной культуры) не может быть последова- 306

тельно проведен хотя бы потому, что мы не обладаем достаточными этнографическо-географическими сведениями.

Принцип диалектологический (выделение территории на основании данных современной диалектологии по установленным типам говоров) не может быть признан удовлетворительным по тем же причинам, о которых сказано выше: типы говоров должны быть установлены в результате составления атласа. Поэтому они не могут служить исходным моментом.

Принцип административный, как самый внешний из всех перечисленных выше, мог бы быть применен. Но он и самый бессодержательный, в связи с чем целесообразность его применения кажется также сомнительной.

Какой же принцип должен быть положен в основу районирования атласа? В самом общем виде можно сказать, что этот принцип не должен быть внешним по отношению к атласу как к работе лингвистической (ср. принципы исторический, административный, этнографический); далее, он не должен быть построен на предварительном учете типов русских говоров, так как главная задача атласа как раз и заключается в том, чтобы их установить. Членение атласа должно быть таким, чтобы в возможно более наглядной форме схватить все то, чем отличаются друг от друга русские говоры разных территорий.

Конечно, невозможно при выделении территорий отдельных томов атласа отрешиться от наших уже имеющихся сведений о русских говорах и их группировке, но эти знания должны быть использованы — если так можно выразиться — отрицательно: учет их при выделении территорий отдельных томов атласа должен выразиться именно в их неучете, в нарочитом их игнорировании. Территории отдельных томов должны быть выделены таким образом: а) чтобы известные нам границы отдельных явлений (например: оканья — аканья, г — у и др.) или границы отдельных типов говоров не совпадали с границами отдельных .квадратов* *, т. е. территорий отдельных томов атласа, так как в противном случае (т. е. если языковые границы совпадут с границами квадратов) мы можем упустить реальные существующие языковые границы; б) чтобы каждый .квадрат* (т. е. территория каждого тома атласа) охватывал говоры возможно более разнообразные; вследствие этого известные нам границы языковых явлений будут проходить большей частью внутри квадрата.

При таком построении мы не упустим языковых границ: отдельные томы атласа будут иметь карты с хорошо выраженными изоглоссами ^х.

Указанные принципы членения атласа не могут быть в одинаковой степени применимы ко всей территории распространения русского

¹ Надо иметь в виду, что если в том или ином квадрате окажутся говоры однородные и, следовательно, по соответствующей территории не будут проходить изоглоссы, то это будет равносильно тому, что для данного квадрата окажется невозможным составление диалектологического атласа.

*                                                                             307

языка в Европе. Они в полной мере могут быть применимы в области Центра и Юга с их частыми сменами типов говоров. В этих областях проходят важнейшие изоглоссы русских говоров. Напротив, говоры русского Севера характеризуются сравнительно большим однообразием: нередко на протяжении сотен километров тянутся одни и те же говоры, лишь постепенно накапливающие в себе диалектные отличия. Естественно, что в таких случаях на территории квадрата могут оказаться более или менее однородные говоры, благодаря чему изоглосс на нем будет меньше, и они могут оказаться менее яркими и наглядными. Однако и в этих случаях указанные выше принципы остаются в силе, реализуясь лишь в той мере, в какой позволяет материал.

При выделении территорий для отдельных томов атласа, помимо научно-теоретических соображений, надо иметь в виду и некоторые соображения практического характера: выделение должно быть произведено таким образом, чтобы в каждом квадрате имелся один или несколько центров, в которых могла бы быть сосредоточена работа по собиранию материалов для атласа, чтобы в этих центрах имелись по возможности кадры работников, которые могли бы вести эту работу.

Схему членения Диалектологического атласа русского языка с описанием границ территорий, картографируемых в каждом из его томов, см. в „Бюллетене диалектологического сектора Института русского языка", вып. 2, изд. АН СССР, 1948, стр. 8—10.

• 279. Построение отдельных частных, „областных" томов атласа. Каждый том атласа должен состоять из картографического материала, которому предшествует вводная статья, и из библиографического аппарата — документации и указания источников.

Картографическая часть открывается картой Европейской части СССР (в маленьком масштабе) с указанием членения атласа (т. е. с делением на 11 квадратов соответственно количеству частных, „областных" томов) и особым выделением в нем квадрата, которому посвящен данный том. Эта карта дается для того, чтобы создать у пользующихся атласом общую перспективу, ясное представление о месте данного тома атласа среди работы в целом.

Вслед за этой картой следует до трех карт данного квадрата в том же масштабе, что и последующие диалектологические карты: а) географическая карта с подробными данными по физической географии и прежде всего гидрографии и орографии; на этой карте должны быть указаны, между прочим, лесные массивы и болота, которые обычно находятся в отношениях обратной пропорциональности к степени населенности; б) историческая карта с данными об административных границах разных эпох. Даты более старых границ и их восхождение в глубь веков не могут быть одинаковыми для разных томов, так к а к_ они определяются историей русского населения на той или иной территории; в) карта путей сообщения для разных эпох от древних до современных. На этой карте должны быть указаны сухопутные 308

и водные (речные) пути применительно к разным эпохам с указанием волоков и транзитных пунктов и экономических, а также культурнополитических центров. На этой же карте могут быть даны сведения по экономической географии. Кроме того, по мере необходимости отдельные томы атласа должны включать еще этнографическую карту, на которой будут указаны территории, занимаемые соседними народами. Возможно, что не для каждого тома окажутся необходимыми все указанные карты.

После этого следуют диалектологические карты. Число их не определяется заранее. Оно может быть неодинаковым для разных томов и целиком определяется собранным диалектологическим материалом (чем более однородны говоры данного квадрата, тем меньше будет число диалектологических карт соответствующего тома). Возможно, что не все составленные карты будут изданы: часть их будет храниться в рукописном виде в Академии наук СССР, будучи доступна там для пользования специалистами.

Диалектологические карты должны быть максимально свободны от всякого рода географической нагрузки. На них нанесены только: города и важнейшие пути сообщения, реки (все это без надписей).

Все населенные пункты, откуда имеется диалектологический материал, наносятся на карту с указанием присвоенного каждому из них номера.

Языковые явления, относящиеся к каждому населенному пункту, указываются условным знаком около кружочка соответствующего населенного пункта.' В качестве условных знаков используется цвет (например, красный, зеленый, синий, желтый и т. д.) и фигура (круг, квадрат, треугольник и т. д.). В необходимых случаях, вместо условных знаков, около каждого населенного пункта приводится написание соответствующего диалектного варианта слова.

Для обозначения границ языковых явлений, когда таковые имеются, могут быть использованы специальные линии (сплошные, пунктирные, черные, цветные и т. д.).

В качестве итога ко всем диалектологическим картам важнейшие изоглоссы могут быть сведены воедино в одной (или нескольких) картах. Подобное наложение одних изоглосс на другие даст более полное, наглядное представление о говорах края и о постепенном изменении их типа.

Вводная статья должна представлять собой описание говоров данной территории на основании диалектологических материалов тома. При этом в описании должны быть указаны не только черты различий между говорами данной территории и их группировка (они будут ясны и непосредственно из карт), но и — что особенно важно — черты, общие всем говорам данной территории. Последние не могут быть представлены на картах данного тома (так как они не дадут изоглосс), но они весьма важны для атласа в целом: дело в том, что черты, общие для говоров данного квадрата, могут не разделяться говорами другого, соседнего квадрата и стать таким образом различительными признаками говоров на более обширной территории, ввиду чего на этой последней территории соответствующие черты дадут изоглоссу. Если во вводной статье не будет дано описание общих черт говоров данной территории, то атлас русского языка как целое не сможет существовать: он распадется на ряд частных, областных атласов, каждый из которых будет представлять собою нечто законченное в себе, самодовлеющее, никак не связанное с другими („областными") атласами. Невозможным окажется также составление заключительного сводного тома атласа всей территории русского языка Европейской части СССР.

Во вводной статье необходимо использовать печатные и архивные Источники по диалектологии соответствующего края со ссылками на материалы и карты дополнительного тома. Во вводной статье должны быть также даны замечания технического характера — указаны значения условных знаков, раскрыты сокращения и пр.

Библиографический и справочный отделы должны заключать в себе два указателя населенных пунктов, из которых имеются диалектологические сведения и которые нанесены на карты. Один из них исходит из порядка присвоенных им на карте номеров с приведением названия населенного пункта, номера источника — ответа на программу с указанием места его хранения. Другой указатель строится по алфавиту названий населенных пунктов с указанием номера, присвоенного каждому из них на карте. В последнем указателе, кроме того, должны быть даны ориентиры для отыскания нужных населенных пунктов на карте (например, Б-7 и т. д.).

Кроме того, в этом отделе должны быть даны исчерпывающие библиографические ссылки на дополнительный том атласа, на диалектологические работы, ответы на программы, напечатанные и хранящиеся в архивах, и другие источники, использованные в дополнительном томе. Должны быть отмечены особыми примечаниями все населенные пункты, откуда имеются старые диалектологические материалы, с соответствующими библиографическими ссылками.

• 280. Заключительный том атласа. Заключительный, сводный том атласа состоит из картографического материала, вводной статьи и справочно-библиографического аппарата.

Цель этого тома — соединить воедино важнейшие данные, которые можно извлечь из частных, „областных" томов атласа, дать изоглоссы, которые проходят по территории, картографируемой в разных томах атласа.

На картах этого тома будут даны изоглоссы важнейших черт русских говоров на всей территории распространения русского языка в Европейской части СССР. Кроме того, будут даны сводные карты ряда явлений. На этих картах будет наложен одна на другую ряд изоглосс.

Во вводной статье должно быть дано описание (в виде систематической каталогизации) русского языка в его говорах с перечислением общих черт для русского языка и различительных черт русских говоров разной степени диалектного членения. Вводная статья должна 310

представить собой детальный опыт классификации русских говоров в их современном состоянии.

В библиографическом и справочном материале сводного тома атласа указываются в качестве источников все предшествующие томы атласа.

• 281. Дополнительный том. Дополнительный том в известном смысле является вводным, так как его задача заключается в том, чтобы дать исчерпывающие сведения о разработке русской диалектологии ко времени начала работ по собиранию новых диалектологических материалов для атласа. Для этого должны быть изучены и картографированы печатные и архивные источники русской диалектологии.

Эта работа является необходимым дополнением к частным, „областным* томам атласа и вместе с тем предпосылкой успешной работы над ним.

Дополнительный том будет состоять: а) из введения, в котором будет дан очерк состояния разработки русской диалектологии по печатным и архивным источникам; б) из обширного справочно-библиографического материала с выборками из диалектологических источников; в) из картографического материала. В силу характера источников дополнительного тома количество карт в нем будет сравнительно небольшим.

Обработке подлежат разного рода печатные и рукописные источники, а именно: а) ответы на диалектологические программы; б) статьи (описания) и исследования по русской диалектологии; в) областные словари и материалы по словарям русских говоров; г) записи образцов говора; д) этнографические материалы и фольклорные записи (по мере необходимости, с указанием жанра).

Весь этот материал берется за время, начиная приблизительно с половины XIX столетия и до 1941 г. (до начала Великой Отечественной войны), имея в виду время производства наблюдений. Главная масса материала падает на последние 50—60 лет, и именно этот материал и будет картографироваться; более ранние материалы найдут свое отражение главным образом во вводной статье и в библиографических указаниях. Материалы дополнительного тома должны дать характеристику русских говоров к началу Великой Отечественной войны. Ограничение этим сроком объясняется стремлением по возможности не совпасть по источникам с частными, „областными* томами атласа, составляемыми на основании новых материалов, главным образом относящихся ко времени после 1941 г.

Материалы дополнительного тома относятся к разному времени. Поэтому ими следует пользоваться осторожно, подвергнув их критическому анализу с учетом: а) времени, к которому относится запись; б) характера явления с точки зрения исторической (представляет ли оно сохранение старины или новообразование); в) характера явления с точки зрения его наличия или отсутствия в современном литературном языке, под влиянием которого развиваются местные говоры в новое время. Так, например, сохранение старины 311

в том или ином явлении, отмеченное в диалекте в новейшее время, свидетельствует о том, что это явление имелось и в более раннюю эпоху. Точно так же можно с достаточным основанием предполагать, что новообразование, отмеченное на той или иной территории 50 или 60 лет назад и свойственное также современному литературному языку, имеется в говоре соответствующей территории и в настоящее время. Напротив, нельзя быть уверенным, что архаизм или новообразование, не свойственные литературному языку и отмеченные в том или ином говоре 50—60 лет назад, сохраняются в нем в настоящее время. Критический анализ диалектологических материалов даст возможность в довольно значительной мере нейтрализовать их несин- хронность и соотносить на одной и той же карте материалы, относящиеся к разному времени (на протяжении 50—60 лет).

Выборки из источников делаются по той же программе Института русского языка, по которой собираются сведения для частных, „областных" томов атласа; это даст возможность соотносить старые и новые материалы и пользоваться первыми при работе над областными томами. Все населенные пункты, откуда имеются старые диалектологические материалы, будут наноситься на специальную карту. Каждый из них будет иметь присвоенный ему порядковый номер, под которым в дополнительном томе будут даны выборки из источника с указанием времени наблюдения, лица наблюдавшего, а также с критическим анализом материалов, как это было отмечено выше. Одна из карт дополнительного тома покажет распределение наблюдений над русскими говорами Европейской части СССР — их равномерность или неравномерность, покажет степень изученности говоров разных областей, сравнительную густоту наблюдений в одних областях, „белые пятна" в других. Другие карты покажут распространение важнейших языковых явлений русских говоров на территории Европейской части СССР, в той мере, в какой позволит это сделать имеющийся материал.

Материалы дополнительного тома будут необходимы составителям частных, „областных" томов атласа при комментировании их карт. Дополнительный том будет ценным пособием для всех диалектологов и историков русского языка и должен будет заменить собою „Опыт диалектологической карты русского языка в Европе" Московской диалектологической комиссии.

• 282. Из сказанного выше вытекают основные особенности Диалектологического атласа русского языка в отличие от других работ по лингвистической географии.

1. Атлас русского языка в отличие от немецкого атласа будет основан на материалах, собранных прямым методом, путем непосредственных наблюдений над говорами на месте, а не на анкетных материалах, полученных от неспециалистов.

2. Атлас русского языка должен отразить состояние русского языка в его говорах в 40-х и первой половине 50-х годов XX столетия. Как известно, лингвистические атласы преследуют прежде всего цели исторического характера. Поэтому материалы, собирае- 312

мые для атласа русского языка, должны представить достаточно полное описание традиционного слоя говоров. Однако должен быть также собран материал, характеризующий новые явления в языке.

Правда, новые явления и слова, вызванные социалистическим строительством, не имеют узко местного, локального характера, поэтому они обычно не дают изоглоссу, необходимую для лингвистических карт. Однако важные для изучения сами по себе, они не могут быть оставлены в стороне и при составлении атласа, так как они служат прекрасной проверкой того, являются ли те или иные черты традиционных диалектов актуальными и продуктивными категориями или носят пережиточный, реликтовый характер.

Так, например, в д. Тимохино Клепиковского района Рязанской области, где традиционный говор вообще сохранил различение двух о (о и д), слово колхоз произносится с о открытым вместо ожидаемого 0, тогда как в слове контора—-„городском" слове, проникшем в деревню раньше, задолго до Великой Октябрьской социалистической революции, произносится д. Это показывает, что данная фонетическая особенность в данном говоре, продуктивная еще в сравнительно недавнем прошлом, в' настоящее время уже не является продуктивной категорией, а закреплена лишь в традиционном лексическом слое, т. е. представляет собой пережиток. В других говорах аналогичные фонетические черты иной раз являются еще действующей фонетической закономерностью и распространяются на новые слова, проникающие в говор из литературного языка. Например, в некоторых из говоров, имеющих фонему ё последняя известна в таких словах, как ф'ёрма, кан’ф'ёта, л'ёкцща.

3. В атласе русского языка будет уделено равное внимание как „отдельному*, так и „общему*, как единичному языковому факту, так и общему языковому явлению, так как при наличии между ними соотносительности первое может быть правильно оценено и понято лишь на фоне второго. Несовпадение территории распространения общего явления и единичного факта с признаками этого общего явления представляет собой один из важнейших источников выяснения истории соответствующих говоров, направления его эволюции в разные исторические периоды.

Например, оканье и аканье, различение фонем о и 6 или наличие в соответствии с ними одной фонемы о, наличие или отсутствие особой фонемы на месте старого я», чередование ударенного а с е в определенных условиях (вз'ал— вз'ет'), различение фонем ц и ч или наличие вместо них одной фонемы, обычно ц (цоканье), и т. д. — всё это диалектные различия в фонетическом строе русских говоров, которые вообще представляют определенные цельные звенья языковой системы. Все они должны картографироваться.

Однако общеизвестно, что языковые закономерности (и притом не только фонетические, но в равной мере и грамматические) в диалектах обычно не выдерживаются; так, например, при оканье некоторые слова могут произноситься в акающей огласовке (например, по наблюдениям Ф. П. Филина, авцй в северо-западных окающих диалектах); при различении о и 6 в некоторых словах вместо ожидаемого 6 может явиться о (например, по наблюдениям А. А. Шахматова, вол вместо вдл в Ленинском говоре); при отсутствии чередования а с е в отдельных словах между мягкими согласными все же может произноситься е(опёт\ м'ёч’и'к н др.); при отсутствии вообще на месте гъ под ударением между мягкими согласными звука

и последний во многих говорах известен в слове jac'm' (= кушать); при цоканье известно произношение ч в отдельных словах (например, рабочих). Эти и подобные случаи представляют собой диалектные различия иного рода — это различия в отдельных частных, единичных фактах. Не подлежит сомнению важность их самого тщательного изучения и картографирования.

Каждое из подобных „исключений* имеет свое особое объяснение: в одних случаях, это — осколок языковой системы старшего периода, в других, напротив, это — новообразование, часто проникшее из литературного языка, за которым — будущее; но всегда оно имеет определенные социально-экономические и культурно-исторические корни, учет которых весьма важен. Однако такого рода диалектные отличия не могут изучаться сами по себе, в отрыве от соответствующих диалектных различий общего характера, в отрыве от системы языка. Поэтому в атласе русского языка особые карты даются как для диалектных различий, представляющих собой цельные звенья языковой системы, так и для диалектных различий — частных фактов, отдельных слов. При этом карты диалектных различий последнего рода обычно даются на фоне карт диалектных явлений первого рода путем нанесения на них специальных дополнительных условных знаков, так как изоглоссы отдельных слов в их звуковом или грамматическом оформлении мало показательны взятые сами по себе, отдельно, вне зависимости от изоглоссы соответствующего общего явления, и, напротив, они делаются весьма интересными с исторической точки зрения на фоне последней.

Однако диалектные различия, представляющие частный конкретный факт, могут и не находиться в видимых связях с диалектными различиями общего характера. Сюда в первую очередь относятся различия в лексике и семантике слов. Все подобного рода различия в атласе русского языка картографируются, и на них даются специальные карты.

Таким образом, в отличие от западноевропейских атласов (в особенности французского), где основным объектом картографирования является слово как единичный факт, в русском лингвистическом атласе наряду с ним картографируется языковое явление как цельное звено, элемент языковой системы. Таким путем снимается противоречие между методом лингвистической географии и изучением языка как системы. Диалектная черта и диалект как тип языка находят свое место как при изучении с точки зрения строя языка, так и при лингвистическом картографировании.

4. Другая важная особенность атласа русского языка заключается в учете того, что каждый отдельный конкретный диалектный факт обычно представляет собой, так сказать, линию пересечения ряда разнокачественных, общих и частных, диалектных явлений—фонетических, морфологических, лексических, синтаксических. В атласе русского языка делается попытка не только показать этот диалектный факт как непосредственную данность, но также и распутать этот клубок, показать отдельные диалектные явления, составившие данный конкретный факт, в их структурных связях.

Иллюстрируем это на одном примере — на форме п'еч’бт литературного языка. По диалектам соответствующая форма этого глагола различается в зависимости: а) от качества гласного 1-го предударного слога (учтем звуки, типа а, е или и); б) от наличия в основе согласной ч\ к' или к; в) от наличия во флексии гласной о или г) от наличия на конце флексии т или nt или от отсутствия согласной на конце формы 3-го лица. Таким образом, теоретически возможны свыше 50 разновидностей данного конкретного 314

факта. На картах атласа они не должны быть показаны как простая сумма единиц: 1 + 1 + 1 4 I . .. и т. д., а скорее по формуле: 3 х 3 х 2 X 3. Но и эта формула неточна, так как некоторые из возможных комбинаций реально отсутствуют в говорах, а, кроме того, некоторые различия не имеют отношения к данной форме или данной категории слов.

Все же приведенный языковый факт имеет по русским говорам значительное количество разновидностей, и они не должны быть показаны на картах атласа как равноправные варианты, находящиеся на одной плоскости. К тому же карта, включающая в себя несколько десятков различаемых элементов, была бы мало наглядной и больше того — лингвистически мало показательной. Условные знаки (цвет, фигура, дополнительные знаки) должны быть разработаны таким образом, чтобы сразу оттенить основные структурные связи картографируемого факта.

Отдельные структурные элементы приведенного примера в разной степени прикреплены к данному конкретному глаголу.

а) Особое качество гласного предударного слога в нашем примере должно быть охвачено соответствующей фонетической картой и может не приниматься во внимание в данной карте. Только в части ёкающих говоров качество предударного гласного неотделимо, от данной формы и данного слова: в том случае, если рядом с п'оку, н’осу, сл'озА и т. д. представлена форма п'екдт (с е перед твердой согласной в данной форме). Распространение этой формы на территории ёкающих говоров целесообразно показать на отдельной карте.

б) Если по отношению к гласной 1-го предударного слога форма типа пёеч'бт включается в ряд практически трудно исчислимого количества слов (этим в принципе характеризуется фонетическая система языка), то по отношению к наличию в основе согласной ч\ к' или к она включается в весьма ограниченный по своему составу лексико-грамматический ряд глаголов с основой на к и г (теку — течёт, толку — толчёт, стригу — стрижёт, берегу — бережёт, стерегу — стережёт, а также тку, ску¹, волоку, помогу, лягу и некоторые другие; частью сюда относится также глагол бегу}. Некоторые из этих глаголов имеют свою особую судьбу. Таковы глаголы, основы которых не образуют слога (тку, ску; ср. в литературном языке ткёт), а также глаголы с постоянным ударением на основе (лЯгу— ляжешь) или с подвижным ударением (могу — мбжешь); сюда относятся также глаголы, формы которых образовались в результате контаминации, объединения форм разных глаголов со сходной основой (таковы глаголы с основой бег- и беж-, волок- и волоч< от волоку — волочь и волочу — волочить, от бегу — бечь и б ежу — бежать). Судьба подобных глаголов в большей или меньшей степени отошла от общей судьбы глаголов на к, г с основой, образующей один или два слога и с постоянным ударением на окончании. В связи с этим целесообразно дать прежде всего общую карту для глаголов этой последней группы, а затем на других картах на фоне этой изоглоссы показать индивидуальную судьбу каждого из указанных выше глаголов, если она имеет своеобразные отклонения. В качестве заключительной карты этого комплекса возможно наложение друг на друга всех этих изоглосс — общей и частных — на одной карте, чтобы представить явление в целом. Приведенный пример показывает, в каком тесном переплетении может оказаться фонетика, морфология и лексика.

в) Наличие е или о в формах типа печёшь должно быть показано на карте вместе с более общим вопросом о наличии е или о под ударением во флексии всех других глаголов 1-го спряжения (т. е. вместе с формами несёшь или несешь, плетёшь или плетешь и т. д.), так как в отношении ударенной гласной первые не отличаются от последней. Однако это должно быть представлено также в специальной карте личных форм глаголов с основой на к и г, так как при наличии во флексии о —

¹ Из съку; ср. тот же корень в сучить с гласной у в основе, чередующейся с а.

в конце основы может выступать не только к* (п'ек'бш), но и к (п'екдш). Учет географического размещения этих форм с ч\ к' или к в основе, с одной стороны, и с е или о во флексии — с другой, помогает установлению относительной хронологии, не одинаковой по говорам, для соответствующих явлений Ч

г) Наконец, вопрос о наличии на конце формы 3-го л. ед. ч. глаголов типа пеку звука т, твердого или мягкого, или об отсутствии т должен быть рассмотрен при составлении карт вместе с вопросом о всех других глаголах соответствующего класса, так как по отношению к этой особенности глаголы с основой на к, г не отличаются от других глаголов 1-го спряжения с ударением на окончании.

Следует иметь в виду, что учет общего и частного, а также структурных связей диалектного факта необходим и при картографировании явлений лексических и семантических.

5. Со сказанным выше связана та особенность атласа русского языка, что в нем уделяется равное внимание всем сторонам языка — фонетике, морфологии, синтаксису, лексике. Дело в том, что при решении одних вопросов большее значение могут приобрести данные по одной стороне языка, а при решении других вопросов — данные по другой стороне языка. Только картографирование всех сторон языка может обеспечить выяснение истории соответствующих говоров с наибольшей полнотой во все периоды их развития.

6. При собирании материалов для атласа русского языка строжайшим образом соблюдаются выработанные принципы отбора объектов, учитывается социальная дифференциация современных говоров, а также отличия, обусловленные стилистически и жанрово. Изучение слов предметного значения проводится в тесной связи с вещами, ими обозначаемыми. Все это содействует получению наиболее доброкачественного материала.

7. Интерпретация данных Диалектологического атласа русского языка производится исходя из принципов созданного акад. Н. Я. Марром нового учения о языке — материалистического языкознания, строящегося на основе марксистско-ленинского учения об обществе. Советское языкознание принимает понятие диалекта, но, исходя из понимания языка как специфической идеологической надстройки, определяет его как категорию историческую. Благодаря этому устраняется абстрактный характер понятия диалект; диалекты и национальные языки наполняются конкретно-историческим содержанием как качественно различные этапы развития языка в разных исторических условиях, в эпоху различных общественно-экономических формаций. Таким путем удается одни диалекты или диалектные явления возвести к разным периодам эпохи феодализма, а другие явления, иногда сохранившиеся как пережиточные черты, еще дальше, в глубь веков— к эпохе родоплеменного строя.

Марксистско-ленинское учение об обществе помогает не только вскрыть прошлое изучаемых диалектов и языков, но и видеть пути их дальнейшего развития. Еще в буржуазном обществе, как мы видели,

¹ См. мою статью „Об одной северновеликорусской фонетико-морфологической особенности*. Доклады и сообщения филологического факультета МГУ, вып. 2, 1947 стр. 9—14.

начинает действовать тенденция к унификации языка, к нивелировке диалектов. Но благодаря противоречиям капиталистического общества эти тенденции не могут получить полного осуществления. Только уничтожение классов, диктатура пролетариата, социалистический строй ведут к уничтожению противоречий между городом и деревней, что неизбежно должно привести к нивелировке диалектов и распространению литературного языка, который станет общим языком для всех представителей данной нации.

Марксистско-ленинское учение об обществе и принципы материалистического языкознания дают советской лингвистической географии неоценимое преимущество перед западноевропейской буржуазной идеалистической наукой. Что же касается Диалектологического атласа русского языка, то по объему работы, территориальному охвату, обширности программы, изощренности методов, размаху экспедиционной работы и массовости наблюдений он представляет собой работу беспримерную в истории мирового языкознания. Только в советскую эпоху, эпоху господства социалистических отношений и плановости могла появиться возможность вплотную взяться за осуществление этой грандиозной работы. Советский диалектологический атлас русского языка должен быть достоин великой Советской страны.

Типы описаний диалектов.

• 283. В зависимости от задач, которые ставит диалектолог, бывают различны и типы описаний диалектов. Различия могут быть прежде всего в степени детальности: в одних случаях дается весьма подробное описание говора и на большом конкретном материале записей, в других — лишь более общая характеристика говора, с охватом меньшего количества явлений, с опущением деталей. К типу такой более общей характеристики говора можно отнести, например, описание говора в виде ответов на „ Программу“ ИРЯЗ. Дело в том, что вопросы этой программы (см. выше § 264) представляют собой не случайный набор фактов, а характеризуют основные звенья языковой системы. Поэтому полные ответы на все вопросы этой программы, по существу, составят описание говора в его важнейших чертах.
• 284. В старой диалектологии описание говора велось обычно с двух точек зрения — с точки зрения отличий описываемого говора от литературного языка или с точки зрения его отличий от более древнего состояния того же языка. Таким образом в обоих случаях говор описывался, исходя из чего-то вне его находящегося. Естественно, что то и другое нельзя считать целесообразным: предмет изучения должен описываться с точки зрения имеющихся в нем самом закономерностей, а не с точки зрения чего-то находящегося вне его, так как в этом последнем случае легко приписать ему то, чего в нем нет и что может оказаться привнесенным извне.

Описание говора, исходя из его отличий от литературного языка, практически оказывается делом весьма субъективным. Как известно, в литературном языке отсутствует полная нормализация, — немало в нем случаев, в которых имеются колебания. Следовательно, то, от чего исходит диалектолог, не обладает достаточной устойчивостью, и потому некоторые явления он может описать или, напротив, оставить без внимания в зависимости от того, какого из языковых вариантов, допустимых в литературном языке, придерживается он сам. Кроме того, нередко диалектолог бывает частично носителем того или иного диалекта (иногда даже того диалекта, который он описывает), и это. сказывается на исходных позициях наблюдателя, в связи с этим могут остаться в тени те явления диалекта, которыми последний сходится с языком наблюдателя. Наконец, нельзя не вспомнить здесь, что для диалектологии и истории языка часто имеют первостепенную важность не только черты диалектных отличий, но и черты, которыми тот или иной диалект объединяется с литературным языком. Современное языкознание требует описания языка или диалекта во всей совокупности составляющих его явлений, образующих определенную систему. Этого нельзя достигнуть, описывая диалект, исходя из его отличий от литературного языка; в результате такого подхода много интересных фактов может ускользнуть от наблюдателя. Поэтому такой тип описания приходится считать мало надежным.

• 235. Нельзя считать теоретически целесообразным также описание диалекта с точки зрения его отличйй от языкового состояния более древней эпохи. Прежде всего надо иметь в виду, что это последнее нам не дано заранее, а выясняется в результате исследования и, между прочим, не в малой мере путем исследования современных говоров. Итак, если говоры изучаются, чтобы открыть прошлое данного языка, то ясно, что последнее нельзя положить в основу изучения говоров — нельзя языковое прошлое сделать исходным моментом в изучении диалектов. Но допустим, что прошлое языка, выясненное путем предшествовавшего исследования, может быть положено в основу дальнейшего исследования диалектов. И в этом случае исходные позиции наблюдателя говора будут весьма шаткими, так как прошлое состояние языка может относиться к разным эпохам, к разным местным разновидностям языка. Практически такой подход сводился к изучению фактов языка с точки зрения их изменений по сравнению с древнерусским языком разных эпох и еще чаще — по сравнению с „общерусским" или „общеславянским" языком. Таким образом, заранее принималось ложное положение младограмматиков об образовании всего современного диалектного многообразия из единого языка („праязыка"). Между тем не подлежит сомнению, что уже в глубокой древности существовали многочисленные восточнославянские диалекты, хотя и весьма близкие друг к другу, и что не только русский язык в целом не является единством с исторической точки зрения — он образовался путем объединения разных диалектов и языков прошлого, — но такого единства не образуют и отдельные наречия русского языка: например, современное северновелико- 318

русское наречие не восходит к единому древнему севернорусскому диалекту, а к нескольким — по крайней мере, к древним диалектам Новгородской земли и Ростовско-Суздальской Руси.

Наконец, при изучении говора сравнительно с древним языковым состоянием нередко теряется различие между явлениями живыми, продуктивными, характеризующими языковую систему изучаемого современного говора, и явлениями уже отжившими, мертвыми, имеющими лишь историческое значение. Первые обычно растворяются во втором.

Следует отметить, что в старых диалектологических работах нередко оба указанных способа изучения диалекта переплетаются.

• 286. Более правильным можно считать такой подход, когда диалект описывается в целом, во всех его элементах, исходя из тех категорий, которые реально имеются в нем самом в данную эпоху. Мы обладаем рядом превосходных описаний фонетики отдельных говоров с точки зрения произносительно-слуховой, физиолого-акустической. Таковы, например, описания Шахматова, Бубриха ¹ и др. В этих работах со всей тщательностью описываются тончайшие оттенки звуков, которые удалось наблюсти исследователю. Однако в них слабо учитывается функциональная сторона звуков речи, роль последних как различителей смысла в процессе языкового общения.

В связи с этим современная лингвистика выдвигает функциональное описание языка или диалекта, т. е. описание диалекта в его современном состоянии как определенной развивающейся системы, в которой выделяется ряд категорий (синтаксических, морфологических, фонологических), находящихся в разных отношениях друг к другу и выполняющих в процессе языкового общения свои определенные функции. Применительно к звуковой стороне языка это означает переход от физиолого-акустического к фонологическому описанию. Задачи такого описания заключаются в том, чтобы не только изучить все оттенки звуков в их образовании и звучании, но также чтобы представить их функциональные связи, установить систему фонем как различителей значения и закономерности реализации фонем в различных своих разновидностях в зависимости от позиционных, фонетических условий. Функциональное описание языка, даже в его фонетической системе, теснейшим образом связано с практическим овладением исследователя описываемым языком или диалектом. Этого принципиально не требуется от исследователя при описании физиолого-акустическом: в последнем случае исследователь должен лишь хорошо слышать и тонко наблюдать произношение своих объектов. Другое дело описание функциональное: здесь от исследователя требуется не только тонкий слух и хорошая наблюдательность—он должен, кроме того, установить внутренние, функцио

¹ См. А. А. Шахматов, Описание .Пекинского говора Егорьевского уезда Рязанской губернии; Д. В. Б у б р и х. Фонетические особенности говора с. Пустошей Ягодинской вол., Судогодского у., Владимирской губ.— *Изв. ОРЯС“, т. XVIII, кн. 4.

нальные связи между наблюдаемыми ими оттенками звуков — одни из них объединить в качестве разновидностей одной фонемы, другие, напротив, разделить как представителей разных фонем и т. д. Для всего этого требуется полное понимание изучаемого языка или диалекта и по возможности практическое усвоение его, в особенности овладение его фонетикой и морфологией. Только в этом случае язык или диалект будет описан, так сказать, изнутри, с точки зрения найденных в нем и установленных исследователем закономерностей и категорий, а не с точки зрения категорий, привнесенных им извне.

• 287. Само собой разумеется, что функциональное описание диалекта в его современном состоянии ни в коем случае не исключает сравнения изучаемого говора с литературным языком или другими диалектами, с фактами древнерусского языка, а также с фактами других языков и т. д. Напротив, научное изучение диалектов невозможно без таких сопоставлений, а также без привлечения данных исторических в широком смысле слова. Но сравнение данных изучаемого говора с данными современного литературного языка или древнерусского языка в этом случае производится не для установления системы изучаемого диалекта, а для исторического его объяснения. Таким образом, функциональное описание языка не исключает исторического его изучения, — напротив, оно не только предполагает его, но поднимает историческое изучение языка на высшую ступень. Историзму в старом смысле слова, при котором обычно имеется в виду история отдельного изолированного явления^ изучаемого в отрыве от социально-экономического базиса, противополагается иное понимание историзма, предполагающего изучение истории социально-обусловленной развивающейся языковой системы, качественных сдвигов в ней, строя языка с точки зрения стадиально-типологической.

Одни диалектологические работы носят чисто описательный характер, в других, помимо описания говора, в большей или меньшей степени делаются попытки исторического объяснения диалектного материала.

• 288. При обзоре типов диалектологических описаний следует также иметь в виду, что описания могут охватывать все стороны диалекта (фонетику, морфологию, синтаксис, лексику) или только одну или некоторые стороны. Так, например, в старых диалектологических работах описывалась главным образом фонетика, в меньшей степени морфология, а синтаксису и лексике обычно не уделялось должного внимания. Современная диалектология ставит своей задачей всестороннее описание диалектов, в том числе детальное описание их синтаксиса и лексики.
• 289. Из сказанного вытекают следующие основные виды диалектологических работ, желательных для дальнейшего развития русской диалектологии. /

Наиболее обычным типом диалектологической работы является монографическое описание говора или группы однородных говоров путем непосредственных наблюдений с привлечением чужих записей и анкетных материалов — известных из литературы предмета и архивных.

Собственно диалектологические материалы могут быть дополнены материалами, извлеченными из памятников старинной письменности, относящихся к территории изучаемого говора. Возможна попытка выяснить историю говора путем сопоставления лингвистических данных с данными истории, археологии и этнографии края.

Первоочередной задачей советской диалектологии является создание монографических описаний языка советской деревни с точки зрения тех качественно новых языковых процессов, которые характерны для языка колхозного крестьянства. Задача работы — изучить язык того или иного населенного пункта в конкретных исторических условиях его общественно-политической и хозяйственной жизни, в условиях борьбы за передовое социалистическое сельское хозяйство; изучить социальную дифференциацию языка современной деревни — от говора передовых групп населения, в основном уже овладевших литературным языком, до говора носителей языковых особенностей традиционного диалекта. Следует также проследить жанрово-стилистическую дифференциацию языка.

Работы этого типа следует всячески поощрять, так как изучение развития языка колхозного крестьянства в советский период представляет собой весьма важную и актуальную задачу науки о русском языке.

При монографическом изучении диалекта возможно описание не всех его сторон, а одной какой-либо стороны (ср., например, большую часть старых описаний, касающихся, главным образом, фонетики). В этом случае следует особое внимание уделять синтаксису и лексике, которые изучены в меньшей степени, чем не только фонетика, но и морфология.

Описание лексики может представлять собой словарь говора или группы однородных говоров со статьей о нем. Возможно ограничение темы той или иной областью лексики — например, сельскохозяйственной или бытовой; лексики того или иного промысла, например, рыбацкого, охотничьего, лесного, гончарного, ткацкого и т. д.

Следует всячески рекомендовать составление атласа говоров избранной территории (района, области). Работа строится на основе материалов, собранных путем экспедиций по „Программе" ИРЯЗ, с привлечением печатных источников по русской диалектологии. Работа должна представлять: а) атлас, на картах которого будет указано распространение отдельных языковых явлений в говорах изучаемой территории; б) сводку диалектологических материалов, на основе которых составлены карты; в) статью-монографию с характеристикой изученных говоров, с указанием их места среди других русских говоров, попыткой исторической их Интерпретации. В течение ряда ближайших лет, пока идет работа над атласом русского языка, особенно важно осуществлять работы этого типа, так как они одновременно дают материал для атласа.

Наряду с описанием русского языка на основной территории его распространения весьма желательно также изучение русских говоров в местах сравнительно нового поселения (например, говоров

21 Очерка русской диалектологии                           321

духоборов и молокан в Армении и Грузии) сравнительно с говорами метрополии, если может быть выяснено, откуда шло переселение на данную территорию, а также в связи с местными языками и диалектами.

Весьма желательно также описание русского языка у нерусских (например, мордвы, марийцев, коми, удмуртов, чуваш, карел и т. д.), изучение заимствований из русского языка в другие (например, только что названные); подобные заимствования могут дать весьма интересный материал для истории русских говоров, соприкасавшихся с местными языками — на основании их можно выяснить языковые особенности этих говоров в ту эпоху, когда из них были сделаны заимствования в местные языки, изучение этих заимствований весьма важно и для истории местных национальных языков. Наконец, серьезное значение имеет изучение топонимики — названий населенных пунктов, рек, озер, болот, различного рода угодий и пр. В топонимических названиях нередко сохраняются языковые особенности, исчезнувшие в обычном языке, в них иногда также сохраняется указание на происхождение населения данного населенного пункта, на его принадлежность в прошлом тому или иному владельцу, на прежнее местное Иноязычное население, теперь исчезнувшее, и т. д.

Кроме изучения ' говора в целом или той или иной его стороны (фонетики, морфологии, синтаксиса, лексики), возможно изучение одного какого-либо явления на территории всего русского языка или одного из его наречий.

¹ Например, В. И. Лыткин, изучив заимствования из русского языка в комийском, установил, что все русские говоры, граничившие с комийским, в эпоху заимствования различали звуки дно, хотя теперь различают их лишь немногие.

ЗАМЕЧАНИЯ К КАРТАМ.

Карта № 1 („Диалектологическая карта восточнославянских языков*) повторяет карту МДК (1915 г.) с поправками 1927 г. Несмотря на коренные недостатки и ошибки этой карты, основанной на ложных методологических принципах и недостаточном материале, за отсутствием пока другой приходится пользоваться ею. Поэтому она воспроизводится в настоящей книге. Следует иметь в виду, что эта карта в основном отражает материал по русским говорам, собранный до 1915 года.

В „Опыте диалектологической карты русского языка в Европе* (1915 г.) границы русского языка, его наречий и групп говоров даны применительно к старому административному делению (с губерниями и уездами). Это весьма затрудняет пользование картой. Поэтому ниже дается описание важнейших внутренних диалектных границ русского языка по новому административному делению (с указанием областей или автономных республик и районов). При этом ввиду малого масштаба карты № 1 описание границ дается по карте 1915 г., не во всем в точности совпадающей с картой 1927 г.

Южная и юго-западная граница с-в-р наречия на карте МДК проведена по Середкинскому, Струго-Красненскому, Порховскому, Дновскому районам Псковской области; Болотовскому, Белебелков- скому, Старорусскому, Залучскому, Полавскому, Демянскому, Валдайскому" районам Новгородской области; Бологовскому, Удомельскому, Брусовскому, Козловскому, Ново-Карельскому, Лихославльскому, Рамешков- скому, Кушалинскому, Калининскому, Завидовскому районам Калининской области; Высоковскому, Клинскому, Солнечногорскому, Химкинскому, Красно-Полянскому, Мытищинскому, Пушкинскому, Щелковскому, Ногинскому, Павлово-Посадскому, Раменскому, Виноградовскому, Куров- скому, Егорьевскому, Кривандинскому районам Московской области; Гусь-Хрустальному, Курловскому, Меленковскому районам Вл а д и м и р- ской области; Бельковскому, Касимовскому, Елатомскому районам Рязанской области; Ляховскому району Владимирской области; Выксунскому, Вознесенскому районам Горьковской области; Темниковскому району Мордовской АССР; Дивеевскому, Первомайскому, Арзамасскому, Шатковскому, Лукояновскому, Смирновскому, Гагин- скому, Бутурлинскому, Кзыл-Октябрьскому, Сергачскому, Петрякинскому, Пильненскому районам Горьковской области; Красно-Четайскому, Шумерлинскому, Порецкому, Кубакинскому, Алатырскому районам Чувашской АССР; Астрадамскому, Карсунскому, Вешкаймскому, Барышскому, Базарно-Сызганскому районам Ульяновской области; Николо-Пе- стровскому, Городищенскому, Чаадаевскому, Камешкирскому, Лопатинскому районам Пензенской области; Базарно-Карабулакскому,Ново-Бурас- скому, Вязовскому, Татищевскому, Ворошиловскому, Широко-Карамышскому, Красноармейскому, Золотовскому районам Саратовской области;

♦                                                                            323

Нижне-Добринскому, Камышинскому, Николаевскому, Палласовскому районам Сталинградской области.

Южная граница с-в-р наречия в то же время является северной границей с р-в-р г о в о р о в (включая псковские).

Южная и юго-западная граница с р-в-р говоров на карте МДК проведена по Печорскому, Качаловскому, Пыталовскому районам Псковской области; Красногородскому, Опочецкому, Идрицкому, Пустошкинскому, Новосокольническому, Невельскому, Пореченскому, Усвят- скому, Прихабскому, Ильинскому, Октябрьскому, Нелидовскому районам Великолукской области; Молодотудскому, Оленинскому, Ржевскому районами Калининской области; Сычевскому району Смоленской области; Зубцовскому, Погорельскому районам Калининской области; Кармановскому району Смоленской области; Шаховскому району Московской области; Гжатскому району Смоленской области; Уваровскому, Можайскому, Верейскому районам Московской области; Медынскому, Боровскому, Угодскому районам Калужской области; Лопасненскому, Подольскому, Михневскому, Малинскому, Коломенскому, Луховицкому районам Московской области; Рыбновскому, Солотчинскому, Спасскому, Ижевскому, Мосолов- скому, Шиловскому, Путятинскому, Чучковскому, Каверинскому, Сасов- скому районам Рязанской области; Зубово-Полянскому, Ширин- гушскому районам Мордовской АССР; Беднодемьяновскому, Нижне- Ломовскому, Пачелмскому, Чембарскому, Свищевскому, Сердобскому районам Пензенской области; Бакурскому, Екатериновскому, Аткар- скому, Дурасовскому, Лысогорскому, Широко-Карамышскому районам Саратовской области; Медведицкому району Сталинградской области; Красноармейскому району Саратовской области.

Южная и юго-западная границы ср-в-р говоров, начиная приблизительно от г. Сычевка Смоленской области, является в то же время северной и северо-восточной границей ю-в-р наречия.

Восточная граница ю-в-р наречия (от южной оконечности территории с-в-р говоров) на карте МДК проводится по направлению к г. Камышину, далее по правому берегу Волги до Сталинграда, от Сталинграда на юго-запад по Дону и на юг — Северный Кавказ.

Границы между Псковской группой ср-в-р говоров и остальными ср-в-р г о в о р а м и П и II) на карте МДК проведена по Порховскому, Пожеревицкому, Подберезинскому, Холмскому, Сережин- скому, Пеновскому районам Великолукской области; Демянскому району Новгородской области; Фирсовскому, Осташковскому, Кировскому, Луковниковскому, Ржевскому, Зубцовскому районам Калининской области; Сычевскому району Смоленской области.

Границымежду западной и восточной группами ср-в-р говоров (II и III) проведена на той же карте по линии, начиная с северо-запада от Москвы на юго-восток по Красно-Полянскому, Мытищинскому, Балашихинскому, Ухтомскому, Раменскому, Бронницкому, Малинскому районам Московской области.

Границы „Самарского акающего острова" на карте МДК проведены по Радищевскому, Приволжскому, Сызранскому, Шигонскому, Куйбышевскому, Новобуянскому, Елховскому, Кошкинскому, Кутузовскому, Челно-Вершинскому, Шенталинскому, Клявлинскому, Камышлипскому районам Куйбышевской области; Сок-Кармалинскому, Секретарскому, Абдулинскому районам Чкаловской области; Ермекеевскому, Бижбу- лякскому, Миякинскому,Стерлибашевскому районам БашкирскоиАССР; Пономаревскому, Шарлыкскому, Александровскому, Новосергеевскому, Люксембургскому, Сорочинскому, Тоцкому, Курманаевскому районам Чкаловской области; Алексеевскому, Утевскому, Дубово-Уметскому, Чапаевскому, Колдыбанскому, Безенчукскому, Хворостянскому районам Куйбышевской области; Духовницкому району Саратовской области. Материалы по X тому атласа русского языка, собранные под руководством проф. В. А. Малаховского, свидетельствуют о значительных неточностях и 324

ошибках в карте МДК, допущенных при определении территории этих говоров.

Границы „Чухломского акающего острова" на карте МДК проведены по Буйскому, Ореховскому, Солигаличскому, Судайскому, Чухломскому, Парфеньевскому, Нейскому, Антроповскому, Галичскому районам Костромской области.

Белой на карте показана территория распространения языков соседних народов, а также территории, откуда не было диалектологических сведений.

Желтые точки на белом фоне указывают на с-в-р говоры среди территории языков соседних народов.

Остальные знаки объяснены в легенде к карте.

Карта № 2 („Диалектологическая карта южновеликорусских говоров*) также основана на карте МДК 1915 г. с поправками 1927 года. Однако в ней рядом с территориальным распределением типов яканья даются изоглоссы ряда явлений (г взрывного и фрикативного, цоканья, звука у из в, смягчения к после мягких согласных). В этой карте также имеется много неточностей и ошибок. В частности, следует иметь в виду, что, как показали наблюдения последних лет, ассимилятивно-диссимилятивное яканье распространено значительно шире, чем это отмечено на карте.

Карты № 3 и 4 („Окончание -ого, -его* и „Окончание -дш, -дс, -дсм“) составлены по материалам 1 тома Диалектологического атласа русского языка проф. Ф. П. Филиным. В настоящем издании по техническим причинам они несколько упрощены: уменьшен масштаб, опущено различение некоторых частных вариантов картографируемых явлений; цветные условные знаки заменены черными; опущены точки населенных пунктов и присвоенные им на карте номера, так как в книге не было возможности опубликовать список населенных пунктов.

Карта № 5 („Форма печешь и ее диалектные разновидности*), составленная Г. А. Касвин, заимствована из неопубликованной диссертации того же автора „Глагольные основы в русских говорах*. Эта карта в отличие от двух предыдущих составлена на основании изучения опубликованных диалектологических материалов (описаний говоров, ответов на программы и т. д.). Ввиду малого масштаба (еще более уменьшенного в издании), а также отсутствия во многих источниках точного территориального приурочения диалектологических материалов картографирование производится с точностью до уезда.

Карта основана на старых опубликованных в печати материалах и в оригинале дана у автора в масштабе и на географической основе карты МДК.

Эта карта также подверглась некоторому упрощению по техническим причинам: опущены некоторые детали, уменьшен масштаб, цветные знаки заменены черными.