Советский экран №11 Июнь 1975 год – СКАЧАТЬ журнал СССР
Читать онлайн, скачать советские журналы
На первой странице обложки - юный актер Сережа КРУПЕНИКОВ (читайте о нем на стр. 7). Фото П. Шумского
© Издательство "Правда" 1975 год
В ЭТОМ НОМЕРЕ:
Взрослым и детям адресован фильм Ереванской студии "Терпкий виноград",
Стр. 3
Олег Ефремов в жизни и на экране.
Стр. 6-7
"Первенцы свободы" - картина, посвященная 150-летию восстания декабристов.
Стр. 10-12
На фестивале в Югославии премия зрителей присуждена Марине Неёловой.
Стр. 12-13
О работе с Всеволодом Аксеновым вспоминает Елена Кузьмина.
Стр. 20
Журнал «Советский экран» №11 - 1975 год. (Июньский выпуск). Формат: PDF Размер файла 17.1 Mb
{spoiler=отрывок из журнала...}
ВЕЛИКИЙ ПАРАДОКС "ЦЕНТРНАУЧФИЛЬМ"
Сценарий Б. Шейнина Режиссер В. Миллиоти Операторы М. Жесты рева, Л. Пекарская
В ЧЕМ ЖЕ ПАРАДОКС?
Вольдемар СМИЛГА, кандидат физико-математических наук
"Великий парадокс" - это название научно-популярного фильма. О чем он? Об открытии нейтрино! О расширяющейся вселенной! Об ускорителях и квазарах! О нейтронных звездах и реликтовом излучении! О "черных дырах"! О теории относительности и термоядерных реакциях внутри звезд!!!
Представим на секунду, что нам сейчас удалось увидеть нейтрино-частицу, а она в миллиарды раз более призрачна, более ненаблюдаема, более неуловима, чем все привидения, лешие, домовые, созданные человеческой фантазией за тысячи лет. Нейтрино, которое ие имеет массы, не имеет заряда, которое пронизывает Землю, не изменяя своей скорости. Нейтрино; для которого вся наша Земля в миллионы, в миллиарды раз меньшее препятствие, чем отдельные молекулы в космосе для ракеты, летящей на Марс. И тем не менее нейтрино - вполне реальная и полноправная элементарная частица, которую... видели, а точнее, не ее, а реакции, вызванные нейтрино. О нейтрино можно говорить часами. Так же, как о квазарах, ускорителях, нейтронных звездах и т. д.
А фильм между тем идет 20 минут. Что же увидел зритель?
"Научно-популярные книги никого ничему научить не могут", - утверждал один из замечательных физиков прошлого века Майкл Фарадей. В этом парадоксе есть доля истины, но тот же Фарадей написал "Историю свечи" - классический образец научно-популярной литературы...
Итак, погас свет, и впереди у нас двадцать минут, за которые мы все-таки хотим что-то узнать, если так можно выразиться, интеллектуально отдохнуть. Мы хотим, чтобы весь пленительный арсенал кинематографа спровоцировал работу нашего мозга, интерес к вещам, выходящим за пределы обычных, житейских.
Я думаю, что и профессионал-ученый и дилетант, когда они берут билет на научно-популярный фильм, идут в кинотеатр за одним и тем же. Научно-популярная лента, на мой взгляд, должна не объяснять, а увлекать. Поэтому я всегда готов простить неточности, почти неизбежное огрубление, если только фильм дает мне, зрителю, то, о чем говорилось чуть выше.
Конечно, мне трудно закрывать глаза на всякого рода огрехи, когда речь идет о физике, но я честно стараюсь не обращать на них внимания, тем более (и это не раз замечено) при единичном просмотре и профессионал-ученый пропустит больше половины "блох", которые он сразу заметит при чтении.
Но вернусь к фильму: в чем же парадокс, да еще великий? Неужели в том, что изучение звезд вселенной теснейшим образом связано с исследованием микроструктуры материи?
Но ведь никакого парадокса тут нет. Еще сто с лишним лет назад, когда с помощью спектрального анализа определили, какие химические элементы есть на Солнце и на других звездах, и когда открыли неизвестный в то время гелий, стало ясно: единственный путь для изучения структуры далеких звезд - анализ сигналов, которые они шлют нам. А сигналы эти определяются свойствами вещества на МИКРОУРОВНЕ. Правда, тогда умели понять только то, что творится с атомами, а сейчас мы можем забраться глубже - в атомные ядра.
Неудачен в фильме, на мой взгляд, образ демона Максвелла, который летает то ли со световой, то ли со сверхсветовой скоростью. Насколько мне известно, Максвелл имел в виду совсем иное. Он иллюстрировал этим образом идею кинетической теории газов. Его демон обладал способностью мгновенно определять скорость молекул газа, мгновенно хватать и складывать в "ящик" те, что побыстрей или помедленней. Этот Советский ученый Александр Фридман, один из первых исследователей в области космологии пример остроумной популяризации более ста лет бродит по страницам учебников, научно-популярных и фантастических книг.
В фильме же демон лихо летает сквозь "черные дыры", и это показалось мне странным.
Но что мне очень понравилось, так это "нейтронные звезды". Что-то такое круглое, желто- золотое переливается на экране, и веришь, что там идет, бурлит ядерная реакция. Ведь вот как неожиданна психология восприятия! С давних пор как классический пример пошлости помню фразу из какого-то фантастического опуса: "В реакторе раздавался клокот и шорох распадающейся материи". А смотрю на красивую мультипликацию на экране - и возникает образ ядерной реакции. Вообще в фильме много и хорошо, на мой взгляд, авторы пользуются образными средствами. Красивы виды современных гигантских ускорителей, летают по экрану буковки, возникают и исчезают фотографии физиков, меняются планы, схемы опытов сменяет мультипликация - и все это смотришь с удовольствием.
Веришь, что авторы относятся к науке с уважением. Но в фильме, в любом, должен быть герой. В научно-популярном герой этот - мысль. Обилие героев, их калейдоскоп снижают достоинство "Великого парадокса" - фильма, который, несмотря на очевидную неточность названия, и поучителен, и интересен.
КАК УКРАСТЬ МИЛЛИОН
По произведению Джорджа Брэдшоу "20-Й ВЕК ФОКС", США
Сценарий Г. Карница Режиссер У. Уайлер Оператор Ч. Ланг Художник А. Траунер Композитор Д. Уильямс Николь (Одри Хепбёрн) и Саймон (Питер О'Тул)
ПОЛТОРА ЧАСА УДОВОЛЬСТВИЯ
Ян БЕРЕЗНИЦКИЙ
Смотреть картину "Как украсть миллион" - одно удовольствие. Удовольствие и писать о нем - сами собой ложатся на бумагу красивые, звучные слова: легко, изящно, забавно. Рецензии на подобные фильмы принято было когда-то заканчивать пожеланием: побольше бы таких картин.
Единственный упрек, какой можно предъявить картине, как раз в том и состоит, что кем-то и когда-то - задолго до нее - было произнесено: побольше бы таких. Произнесшие это - они были отнюдь не рецензентами - имели в виду не столько повторение удовольствия, полученного от фильма-предшественника; сколько повторение коммерческого успеха, коим, как выяснилось, могут пользоваться подобные фильмы. Именно подобные, то есть похожие, повторяющие сюжетную схему фильма-предшественника: грандиозное ограбление по хитроумно разработанному плану, совершаемое либо обаятельными жуликами, либо столь же обаятельными жуликами поневоле (как в рецензируемом фильме). Предметом уголовно наказуемых поползновений милых жуликов служит какой-либо бесценный музейный экспонат, а действие изобилует массой подробностей, отнюдь не лишающих повествование напряженности. Родоначальниками этого своеобразного жанра считаются фильмы французского режиссера Жюля Дассена "Рифифи" и "Топкдпи".
Фильм "Как украсть миллион" поставлен американским режиссером Уильямом Уайлером с участием английских, американских, французских актеров. Во вторичности сюжетной схемы и национальной разноликости не было бы большого греха, останься лента Уайлера лентой Уайлера. То есть привнеси режиссер в сюжетную схему что-либо свое, личное. Беда ленты не столько в ее разноликости, сколько в безликости.
Не будем ханжами: дело вовсе не в том, что крупный художник, создатель таких значительных социальных драм, как "Лисички", "Лучшие годы нашей жизни", "Освобождение Лорда Байрона Джонса", обратился к развлекательному жанру. К развлекательному жанру принадлежала и одна из самых известных картин Уайлера, "Римские каникулы", снятая в начале пятидесятых годов. Наши зрители хорошо помнят эту великолепную ленту.
Дело, однако, не просто в воспоминании о полутора часах удовольствия - такое забывается быстро,- но в том неуловимом и трудно определяемом свойстве, какое именуется атмосферой. В атмосфере "Римских каникул" была какая-то тончайшая лирическая грусть - она-то и придавала благородство банальному в общем-то сюжету об "анти-Золушке". Был там Рим, пусть не совсем такой, каким он представал перед нами в те же годы в фильмах итальянских неореалистов, но все же это был, несомненно, Вечный город, увиденный и показанный со стороны, по-туристски, но с любовью. И была там, конечно, совсем еще молоденькая Одри Хепбёрн и томительное предощущение счастья в ее шальном, удивленно-лучистом взгляде...
В комедии "Как украсть миллион", которую Уайлер снял спустя десять с лишним лет после комедии "Римские каникулы", тоже есть лиризм, тоже есть Одри Хепбёрн, а вместо Рима - Париж. Париж, однако, мог бы здесь быть и Римом, и Стамбулом, и Брюсселем - у него только одна, чисто служебная функция: место действия. И Одри Хепбёрн вполне могла быть заменена любой другой красивой и сравнительно молодой актрисой - функция у нее тоже чисто служебная: лирическая героиня. Чисто служебная функция и у превосходного разнопланового актера Питера О'Тула - здесь он попросту никакой, ибо сыграть ему досталось мужественность "вообще" и лиризм "вообще". Порой он даже до удивления похож на молодого Грегори Пека, так же, как, впрочем, до удивления схожи перипетии лирических взаимоотношений героев "Римских каникул" с перипетиями лирических взаимоотношений героев рецензируемого фильма (если не считать финала - там он неожиданно печален, здесь - вполне ожидаемый хеппи-энд).
Авторы фильма попытались даже довольно мило пошутить над этой похожестью. "Давайте я покажу вам настоящий Париж,- обращается к Николь (Одри Хепбёрн) принятый ею за грабителя детектив Саймон (Питер О'Тул), подобно тому, как в "Римских каникулах" принятый героине Одри Хепбёрн за торговца журналист предлагал показать ей "настоящий Рим". Но если в "Римских каникулах" прогулка по настоящему Риму составляла большую и лучшую часть картины, и именно ею, этой прогулкой, были обусловлены изменения, происходившие в героях, то здесь прогулка по "настоящему Парижу" была бы бессмысленной, и авторы это отлично понимают. В героях нечему меняться - характеров нет, а то, что именуется обычно "сквозным действием", определено не характерами, а ситуацией: чтобы спасти от разоблачения отца, занимающегося подделкой произведений искусства, Николь задумала выкрасть из музея статуэтку Венеры, изваянную отнюдь не Челлини, как полагают все, а ее, Николь, дедушкой. Прогулка же по "настоящему Парижу" этой ситуацией никак не могла быть оправдана, не говоря уж о том, что настоящий, подлинный Париж мигом разоблачил бы не подлинность всего, что происходит в картине (хоть она, эта не подлинность, охотно принимается нами как условие игры). Поэтому Николь отклоняет предложение Саймона, напомнив ему, что она парижанка (это обстоятельство, кстати, было тому отлично известно).
Что же касается подсобной, лирической ситуации, то если в "Римских каникулах" без нее не было бы картины, здесь ее могло бы и не быть, и даже, пожалуй, лучше, если бы не было, поскольку и она здесь не более чем функциональна. Но если с функциональностью тех или иных элементов сюжетной схемы примириться можно, особенно когда условность схемы (как в "Римских каникулах") облагорожена атмосферой лиризма, то лиризм, становясь функцией, отрицает сам себя.
К счастью, маститый режиссер чувствует, видимо, ущербность этого сведенного к сюжетной функции "лиризма" и не очень-то на нем настаивает. Во всем же остальном превосходный кондиционированный воздух этой первоклассно отштампованной картины вполне может сойти за атмосферу и ничуть не помешать рассчитанному на два часа пять минут удовольствию.
две страницы после сеанса
СМЕЯТЬСЯ, ПРАВО, ГРЕШНО
Ваня Федотов, молодой милиционер из Сибири, впервые приехавший в Москву, очень рад встрече со столицей. До того рад, что целый день никак не может переодеть чужие брюки, в которые можно вместить еще одного такого, как он, и сияет от счастья, когда его до полусмерти стискивают в переполненном автобусе. Будучи по профессии стражем порядка, он тем не менее не может никому ничего о себе толком объяснить и попадает в разные нелепейшие положения. Авторы фильма "Три дня в Москве" (сценарий А. Иванова, режиссер А. Коренев, студия "Мосфильм", по заказу Центрального телевидения), вероятно, считали, что такой вот наивный, добрый и обаятельный герой вполне подходит для комедии: вокруг него может возникнуть веселая комедийная кутерьма, и смотреть будет смешно и интересно. Что касается обаяния и доброты,- тут все в порядке, но наивность оборачивается очевидной глупостью.
баня и сам временами чувствует свою интеллектуальную недостаточность, недаром в песне, которую он исполняет, есть слова: "Хочется, хочется малость поумнеть". Но такое озарение снисходит на него лишь единожды, а вообще-то он даже способен обозвать любимую девушку "бестолковщиной" за то, что она "е умеет воспроизвести губами звук милицейского свистка. (Потом, чтобы подсластить грубость, он положит ей в чашку чая пятнадцать ложек сахара.)
Чтобы изъян героя был не очень заметен, авторы фильма окружили своего Ваню очень похожими на него персонажами. Герман, сосед Вани по гостиничному номеру, прибыл в столицу с безнравственной целью - жениться на москвичке с хорошей жилплощадью и влиятельными родителями. Однако ведет он себя крайне неумно - признается в любви двум девушкам подряд в одном и том же кафе на глазах у официанток, которые его, естественно, разоблачают. После чего едет к третьей - там его разоблачает честный Ваня. После чего он раскаивается, потом бегает по Москве за Ваней и за своей бывшей невестой и дразнится: "Тили-тили-тес-то..." Ясно, что до брака, даже фиктивного, он попросту умственно не дорос.
Есть еще бабушка, с которой Ваню столкнула судьба на столичной улице. Она намертво вцепляется в него и требует помочь ей устроиться в дом престарелых, но затем выясняется, что все это ей вовсе не нужно и она просто поссорилась с.… подругой.
В финале появляется космонавт, который отвечает на вопрос о перигее и апогее орбиты своего космического корабля и, произнося афоризм: "Коли любишь, надо верить", - устраивает Ване счастье в личной жизни. Это очень кстати, поскольку успехов в работе в данном случав ожидать трудно.
Нет, честное слово, нехорошо смеяться над такими людьми, и зря телевизионный фильм "Три дня в Москве" назван комедией. Грешно над ними смеяться.
Жалко Ваню, бегающего по Москве в чужих штанах. Жалко Германа: с его ли умишком браться за такие дела? И Олю, Ванину возлюбленную, жалко: добрый, конечно, у нее будет муж, но до чего недалек! И даже космонавта: совершил человек подвиг, а его за это заставили банальности публично произносить. И бабушку: чахнет, видать, старушка на пенсии от безделья, вот и придумывает хлопоты хорошим людям.
И актеров жалко - неплохие, в сущности, актеры. А уж зрителей... но тут горло автора сжимают рыдания, и он умолкает.
Юлий Смелкоа
{/spoilers}