Skip to main content

Михаил Ромм - советское научное кино

О советском научном кино

Научному кино вообще свойственна уникальная способность опосредовать время, в частности будущее, — не в мечтах и фантазиях, но с огромной степенью достоверности. Ведь наука, как правило, обгоняет реальную действительность лет на двадцать-тридцать. И если наш вид кинематографа будет неизменно внимателен к духовному околосвечению научного мира, ему, возможно, раньше других искусств удастся провидеть интеллектуальнонравственный облик будущего человечества. И проникновение в мысль ученых играет в этом смысле едва ли не ведущую роль.

9dney.jpg

Конечно, я далек от намерения абсолютизировать силу воздействия кино и, следовательно, упрощать положение дел с влиянием экранно-то образа на массовое сознание. Однако несомненно одно: любая кинолента, сыгравшая определенную роль в духовной жизни общества, начиналась с беспокойства ее автора. Художнику не давало покоя ощущение каких-то подспудных общественных бурлений, какие-то неведомые или остававшиеся прежде в тени черты личности, которые, развившись, того гляди, выдвинут на авансцену непривычный характер. А из характера, возможно, вызревает образ героя или антигероя времени — ближайшего или отдаленного. И, что не менее важно, в душе художника жила тревога: а соответствует ли он сам, его гражданское и творческое поведение, его личностная зрелость уровню вызревающей проблематики? Желая быть на высоте, достаточно ли готов он к «исполнению желаний»?

9dney1.jpg

Известно, как в свое время страдал Михаил Ильич Ромм, ощутив зазор между реальностью собственного творчества и реальностью времени. И словно катарсис — перед нами «9 дней одного года»! Фильм-откровение. Фильм-провидение. Фильм-открытие. А какие человеческие характеры, какие образы! Мы ломаем сегодня копья в поисках модели положительного героя, но давайте вспомним рождение Гусева. Вот Гусев же получился! И какую проверку на прочность, на жизненность не раз выдерживал... Так получилось и совсем недавно. В научно-популярной ленте «О людях и атомах» режиссер Борис Загряжский приводит Гусева «в образе» Алексея Баталова в ту научную среду, где рождался герой роммовского фильма. По ходу картины в увлекательном рассказе об истории создания отечественного термоядерного реактора и об освоении термоядерной реакции, в живом человеческом общении — складывается коллективный портрет советских физиков, советской физики, атомной физики как науки. И что, на мой взгляд, особенно поражает: все они существуют рядом, в общем событии — Алексей Баталов, артист, его герой Дмитрий Гусев, ученый, и реальные физики-атомщики, среди них — прообразы баталовского, роммовского героя, — и никто никому не проигрывает. Более того — все вместе, слаженно, наравне работают на науку и — шире — на жизнь.

9dney12.jpg

Думаю, что аналогичную проверку выдержал бы и другой герой «9 дней одного года» — Илья Куликов. Он тоже получился у Михаила Ромма и Иннокентия Смоктуновского. Между тем в пору своего экранного явления это был насквозь полемичный, отнюдь не для всех приемлемый образ. Если герой Баталова не выламывался из какой-то традиции, пусть и принципиально обновленной в «9 днях...», то герой Смоктуновского как тип, как личность, рождался буквально на наших глазах.

А вслед за тем выявился ярко и плодотворно интерес Ромма к кинодокументу: поначалу казалось — неожиданный. Однако интерес этот более чем объясним все тем же — чуткой настроенностью на самые насущные движения в окружающем мире. Разве не из той же страсти быть на стержне времени, истории, оберечь и уберечь человеческое в человеке родились у Ромма его документальные киноразмышления?! Мудрые, болью сердца скрепленные киноленты «Обыкновенный фашизм», «И все-таки я верю...»

Яндекс.Метрика