Skip to main content

Фильм «Путешествие в рай» (Литва, 1980) - коротко о советском фильме

 Главный герой фильма, рыбак Ансас (А. Латенас), которого полюбила капризная Марта Анкер, по ее наущению везет в Тильзит жену Индре (Р. Крилавичюте), чтоб... вернуться одному. Камень и веревка для убийства припасены в лодке.

Фильм «Путешествие в рай»

Фильм тонко снят оператором Й. Грицюсом, вкусом и чувством стиля отличается работа художника-постановщика Ф. Линчюте-Вайтекунене, композитора Л. Вилкончюса. Одно из достоинств фильма в умении его авторов создать настроение — гнетущее, полное неуловимых чувств и неизъяснимых предчувствий. События развертываются правдоподобно, но неизменно за ними ощущается второй, третий слой, глубинный подтекст.

put.jpg

Но творчество Зудермана соединяет порой в себе социальную зоркость и художественную наблюдательность с той безвкусицей, которой тоже было немало в искусстве его эпохи. Более всего это сказалось на трактовке образа Марты Анкер.

 put1.jpg

Марта (Э. Габренайте) — сирота, взятая некогда пастором из приюта, выращенная им, но и растленная им же. Потом ее подобрал тильзитский богатей, сделал своей женой и — как прямо говорит Ансасу сама Марта — не без ее помощи отправился к праотцам. Теперь Марта «хозяйкой», вершительницей судеб приезжает в родное село. Ее любви вновь домогается пастор (Ю. Стренга), нелепый жандарм (А. Шурна) предлагает ей руку и сердце. А Марте нужен именно Ансас: он — человек, в нем она чувствует силу, которая была и в ней самой, да Марта эту свою силу потеряла, продала. Дух Ансаса крепок и независим. несет в себе живые токи того корня, от которого Марта невозвратимо оторвалась. Марта полюбила Ансаса, но ее любовь уже не может быть истинной, чистой, она несет горе.

 Ансас

Ансас должен стать хозяином «Рая» — так называется магазин Марты. И «путешествие в рай» — это наваждение, это попытка Ансаса отказаться от семьи, от родной земли, от себя самого. Но вот Ансас и Индре попадают в ресторанчик на берегу моря. В зале только чопорное семейство прусских буржуа. Перед носом литовцев лакей срывает со стола скатерть. Унижает их, как может. Тут-то и происходит возвращение Ансаса к самому себе. Происходит именно тогда, когда пробуждаются живущие в нем, как ясно было с самого начала, коренные свойства его души: чувство собственного достоинства трудового человека, национальное самосознание. И самосуд, который творит над собой Ансас, уходя в море с камнем в руках от спящей в лодке жены, — это кара, назначенная себе человеком из народа за одну только мысль об отщепенстве.

put14.jpg

И недаром соединяются в финале фильма две темы, звучащие ясно, уверенно: упрямый ход праведника-учителя и песня Индре, жены Ансаса, над колыбелью, в то время как другие ее дети поливают саженцы. В этой символике все точно, все многозначно, все чисто — речь идет о самом серьезном, о неостанавливающейся жизни, о вере народа в будущее, которая разлита в самой природе его бытия.

В. Паукште

Есть в фильме, казалось бы, второстепенный персонаж — чудак учитель Якштайтис (В. Паукште). Это он во время омерзительной оргии (в рыбацком поселке справляется день рождения уроженки здешних мест, богатой вдовы Марты Анкер, хозяйки большого магазина в Тильзите) кричит перепившимся гостям о родной земле и траве на ней, которая стремится, может и должна рождать себе подобную. Это он кричит о поругании родного языка и пишет кайзеру обличительные письма. Это он в финальных кадрах фильма идет босиком по дюнам, идет в Берлин, до которого, как напоминает дорожный указатель, многие сотни километров: бунтарь-одиночка, неукротимый праведник, отправившийся воевать с прусской государственной машиной за право маленького народа быть самим собой.

По мотивам «Путешествия в Тильзит»

Сегодня лишь немногим из зрителей, которые будут смотреть  фильм литовских кинематографистов «Путешествие в рай», что-то скажут слова в титрах: «По мотивам новеллы Г. Зудермана «Путешествие в Тильзит».

Литературная слава капризна. В конце позопрошлого и начале прошлого века имя Германа Зудермана гремело повсеместно Затем слава его померкла, почти угасла.

И все же, в неожиданном на первый взгляд обращении мастеров Литовской киностудии к новелле Зудермана, вообще к его наследию есть свой резон. Немецкий писатель живо интересовался судьбой литовского народа, той его части, которая долго жила на территории, управлявшейся прусской администрацией. В 1917 году Зудерман опубликовал целый сборник, озаглавленный «Литовские истории». Сквозь всю смесь натуралистических деталей, до которых Зудерман был очень охоч, и символики, сегодня выглядящей довольно-таки наивно, во многих рассказах писателя на литовские темы отчетливо читаются, по сей день впечатляюще звучат те мотивы, которые как раз и привлекли сценариста С. Шальтяниса и режиссера А. Жебрюнаса, дали основу лучшим эпизодам их фильма: трудовая этика литовского народа, его кровная связь с родной землей, родной природой.

И эта вот социально-историческая тема, прочерченная, пусть и неровно, через весь фильм его создателями, придала смысл и логику обращению к новелле Зудермана.

Но если в творчестве писателя было немало декадентских черт, то нужно ли было их в фильме так скрупулезно стилизовать, временами даже утрировать? Нужно ли было столь усердно и порой безвкусно обыгрывать «демоничность» Марты Анкер? Необходим ли был акцент на дешевых эротических мотивах того сорта, которые иначе как «декаденщиной» не назовешь?

Известное свойство декаданса, тем более замешенного на натурализме: сводить человеческое к «биологическому», покрывать «роковые страсти» флером «демонизма». Тут верить на слово писателям типа Зудермана, покорно следовать задаваемой ими поэтике рискованно. Там, где соблазн такого риска все же овладел авторами «Путешествия в рай», сила настроения, воплощенного всей системой экранных образов, преобразилась вдруг в ложную многозначительность.

Противоречивость фильма особенно остро ощущается в одной из центральных сцен: пастор изгоняет из церкви Ансаса. не желающего благодарить свою спасительницу. Разностилье затопляет экран, ломает актерские рисунки ролей: пастор слишком криклив, публика в церкви чересчур карикатурна, и благородство, внутренняя твердость Ансаса нет-нет да и оборачиваются вдруг театральной позой. Такие провалы тем более досадны, если учесть, что в поэтике фильма немало театральности, заданной сознательно, изначально. Она отлично «работает» во многих случаях. Но когда она переходит в театральщину в самом дурном смысле этого слова, когда театральщина расцветает к тому же в натурных эпизодах «на живой природе», — все это оказывается небезопасным для фильма в целом, для того, что есть в нем глубокого и удачного. Стилизация — дело тонкое. Стилизуя декаданс, легко забыть о своих стилизаторских намерениях и оказаться во власти чужой поэтики И тогда неизбежно наружу вылезают все слабости такого автора, как Зудерман.

Яндекс.Метрика